Хренокрыса или Секретное задание

Литературный уголок

Автор: Стас Сидоркин
Иллюстрации: Кирилл Толстов

Хренокрыса, или Секретное задание

Юмористический, пародийный рассказ, написанный под впечатлением от крутых кинобоевиков и шпионских романов о Джеймсе Бонде.

На ковре у босса
Раздолбайский рейс на Гвинею
В малийских застенках
Сквозь тропические джунгли
В лапах партизан
Разборки в Конакри
Мятежная субмарина
Хренокрыса
Вожди Бумба-Юмбы
От награды не убежишь

Что-то типа предисловия

Эта история случилась в первые годы после окончания холодной войны. Из-за коварных планов террориста, завладевшего суперсекретным биологическим оружием, мир вновь оказался на волосок от гибели и, несомненно, полетел бы в тартарары, если бы не самоотверженность двоих самых суперкрутых агентов Дубининского ФСБ, с риском для жизни и ценой отвратительно проведенного уикенда спасших человечество от уничтожения.

Разумеется, вся та бредятина, которую вы тут прочитаете, основана на реальных событиях (в определенной реальности) и является государственной тайной. Поэтому рекомендую не разглашать ее посторонним и неблагонадежным людям во избежание неприятностей с ФСБ, которые могут привести к вашему физическому устранению спецслужбами, как нежелательного свидетеля.

На ковре у босса

На улицах Дубининска^[1]  стоял жаркий летний денёк. На небе светило яркое, как лицо студента, сдавшего сессию, солнце, бурно зеленела растительность, по улицам брели варёные прохожие. На четвертом этаже здания дубининского ФСК^[2] в просторном кабинете полковника Егора Борисовича Барсука было особенно жарко. У открытого окна, за бронированным столом под портретом Горбачёва, который вообще-то раньше был портретом Ленина, но благодаря некоторым изменениям, внесённым в его облик местным художником, превратившимся в Горбачёва, восседал сам полковник Барсук - не в меру упитанный мужчина с носом формы молодой картошки и очень сердитым видом. Напротив сидели два молодых человека в штатском: один брюнет с тёмными волосами, суперменским выражением лица, чуть подвыпившими глазами и розовыми гландами; другой блондин со светлыми волосами, суперменским лицом, восемью пистолетами и гранатой за пазухой и подбородком, побритым бритвой «Жилетт». Каждый член кружка «Юных чекистов» несомненно сразу узнал бы в них самых крутых суперменов дубининского ФСК, а может и России в целом, Сергея Кролова и Алексея Лукина.

Чуть позади полковника по стойке смирно стоял лейтенант Виктор Столбцов – молодой человек с фигурой столбообразной формы и стандартным лицом, который, истекая потом, героически продолжал оставаться застёгнутым на все пуговицы. На столе Егора Борисовича поверх кучи бумаг величественно развалился большой, откормленный чёрный кот полковника, сибирской породы, по кличке Цербер, который в данный момент довольно урчал, нежась на солнце. Цербер любил, когда хозяин на кого-то сердился, потому что иногда в таких случаях нервы полковника не выдерживали, и он, к великому удовольствию кота, натравливал его на объект своего негодования. Сейчас же Егор Борисович был в очень плохом настроении.

- Я не понимаю, как можно проявлять такую халатность на работе! - возмущался полковник, обращаясь к суперагентам. - В 91-м году вы нечаянно разбили два истребителя ВВС СССР, в позапрошлом году вы по ошибке утопили эсминец ВМФ России, в прошлом году вы как-то умудрились взорвать склад боеприпасов Министерства Безопасности, но в этом году вы просто превзошли самих себя! По моим подсчетам, вы двое нанесли за последний месяц больший ущерб нашим вооружённым силам, чем все иностранные агенты вместе взятые!

- Но, Егор Борисович, задание-то мы всё же выполнили, - попытался возразить суперкрутой агент Сергей Кролов (это который брюнет).

- И скажи спасибо, что вы его выполнили, - взорвался полковник. - Скажи спасибо, что я был близким другом ваших дедушек, бабушек, пап, ваших мам, братьев и сестёр, скажите спасибо, что вы оба в КГБ буквально с пелёнок, иначе я подумал бы, что это диверсия, и мы говорили бы в другом месте!

- Спасибо, - дружно отозвались агенты.

- Ну скажите мне, как можно вдвоем сделать то, что вы сделали? - продолжил полковник уже более спокойно, сделав глоток из стоящего на столе пакета кефира.

- Я сам удивляюсь, Егор Борисович, - пожав плечами, ответил суперкрутой агент Алексей Лукин (это тот, что блондин). - Наверное, у нас талант.

- Это уж точно, - всё ещё сердито буркнул полковник. - Ну ладно, я готов выслушать ваши объяснения, и надеюсь, что они будут убедительными.

- Любочка, зайди ко мне для стенографии, - добавил он, нажав на кнопку внутренней связи.

Через секунду дверь кабинета плавно распахнулась, и на пороге появилась симпатичная девушка с большими голубыми глазами, волосами цвета перезревшей кукурузы и в миниюбке, доходящей почти до бёдер, с пишущей машинкой в руках. Все, включая Цербера и даже лейтенанта Столбцова, проводили её глазами до маленького столика в углу кабинета.

- Итак, я вас слушаю. Давайте всё по порядку, - сказал Егор Борисович, откинувшись в кресле.

- Всё началось прекрасным солнечным утром, - начал рассказ агент Лукин. – Я проснулся необычно рано. Моя первая большая и единственная любовь мирно посапывала на соседней подушке. Моя вторая большая любовь принимала душ, третья – готовила завтрак. Остальных не было видно. Видимо, они отправились прогуляться по магазинам. (Женщины были главным хобби в жизни агента Лукина.) Не помню, какой точно был день…

- Это было 25 июля 1994 года, - пришёл на помощь Лукину агент Кролов. 

- Я как раз приходил в себя после вчерашней вечеринки и пребывал в промежуточном состоянии между потерянной нирваной и еще не обретенным катарсисом (главным хобби агента Кролова была выпивка), когда появился лейтенант Столбцов с секретным пакетом от вас, Егор Борисович. Помнится, в тот день Виктора серьезно потрепала моя собака – чистокровная сторожевая болонка.

На мужественном и стандартном лице лейтенанта Столбцова отразилось давнее, но по-прежнему болезненное воспоминание, но он быстро подавил предательски прорвавшуюся эмоцию и вновь вернулся к привычному состоянию затвердевшей гипсовой статуи. 

- Ладно, что было дальше? - спросил полковник.

- Дальше я, кажется, пошёл чистить зубы, хотя нет, вначале я пошёл в туалет, а потом уже чистить зубы, потом решил поесть. Нет, кажется, вначале опохмелился…

- Опустим детали, Сергей. Короче, ты пришёл ко мне в кабинет.

- Да, короче, в результате я сюда пришёл. Этот олух (агент Кролов указал на агента Лукина) уже был здесь, точнее у Любочки.

- Я уже 3 часа был здесь, когда этот болван приплёлся, - отозвался агент Лукин.

- Да ты мог и раньше появиться. Не понимаю, как можно думать о женщинах всё время. Иногда я подозреваю, что у тебя вместо головы большой…

- Не понимаю, как можно так допиться, чтоб спутать мою голову с большим…

- Ну всё! Тихо оба! Я лучше сам всё вспомню, - прервал их беседу Егор Борисович, вновь откинувшись в кресле, закрыл глаза и предался воспоминаниям.

25 июля в воспоминаниях полковника. Хренозаговор

- Ну он придёт когда-нибудь?! - рявкнул полковник, появляясь на пороге своего кабинета.

От неожиданности Любочка, наводившая макияж, сидя за столом, даже выронила сумочку, и агент Лукин, сидевший и у неё на коленях, как истинный джентльмен, проворно нырнул под стол на её поиски. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге со счастливым видом возник агент Кролов.

- Всем привет. Я не опоздал? - вежливо поинтересовался он. - Кажется, я пришел первым, или я всё же буду работать один? А то мне Столбцов говорил, что мне в напарники опять поставили этого идиота.

С этими словами суперагент шагнул через порог и с грохотом перелетел через табуретку, стоящую у двери. Сказывалась вчерашняя вечеринка.

- Надеюсь, это была галлюцинация, - сказал агент Лунин, вылезая из-под стола, - До сих пор не могу поверить, что снова буду работать с этим придурком.

Из-за другой стороны стола высунулась голова Сергея.

- Нет, это не галлюцинация, - закатил глаза Алексей.

- Надеюсь, кошмарное видение, которое я вижу перед собой - всего лишь результат белой горячки, - не остался в долгу Сергей.

- Быстро в мой кабинет, оба, - сквозь зубы прорычал Егор Борисович.

ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ 

- Итак, время поджимает. Начнём, - сказал Барсук, когда он и суперагенты расположились за столом в его кабинете. - Ситуация такова: у западного побережья Африки есть небольшое островное государство Бумба-Юмба. Недавно одно из местных племён острова - племя бабайев - под предводительством своего вождя Мутилы по кличке Большой Хорёк организовало там социалистическую революцию и провозгласило Социалистическую Республику Бумба-Юмба. Правда, к настоящему времени правительственным войскам принца Чубуло в основном удалось разбить мутиловцев - так они себя называют.

- Так значит все в порядке? Можно идти домой? - развел руками Сергей Кролов. - Или нам нужно устроить там еще одну революцию?

- Подождите, с революциями мы вроде завязали, - включился в разговор Алексей Лукин. – Я лично ещё четыре года назад завязал.

- Может, вы все же дадите мне закончить? - поинтересовался Егор Борисович, поглаживая лежащего на столе Цербера. - Дело в том, что неделю назад нашу суперсекретную подводную лодку Черноморского флота, на которой находится суперсекретная лаборатория по производству биологического оружия, посетила с экскурсией делегация американских сенаторов и рок-певцов. Во время этого мероприятия капитан лодки Фёдор Козлов - упёртый коммунист в пятом поколении - и верные ему люди из команды лодки захватили гостей и удерживают их в качестве заложников.

Егор Борисович взял со стола пакет кефира и сделал глоток.

- А при чём тут Бумба-Юмба? - поинтересовался агент Лукин.

- Сейчас узнаете, но прежде, чем я продолжу, - прервал его по­лковник, - хочу предупредить вас, что эта информация совершенно секретна. О происшествии знаем только я, вы, наше и американское правительства, а также читатели лживой американской и европейской прессы. (Несмотря на новые веяния, полковник любил порой вставить в свою речь пару старых словечек эпохи холодной войны).

- Ну, секретность - это само собой, - согласился агент Кролов.

- Прекрасно. Тогда слушайте, в чём проблема. По данным нашей разведки, Мутило ещё до начала мятежа договорился с капитаном Козловым о поддержке Великой Июльской Бумба-Юмбовской революции. И теперь его подводная лодка, уни­чтожить которую мы не можем из-за заложников, полным ходом гребёт в Западную Африку.

- Так пускай себе гребёт, - предложил Алексей. - Что она сделает? Не выползет же эта лодка на сушу.

- Хороший вопрос, агент Лукин, Ты делаешь большие успехи, - похвалил Егор Борисович. - Проблема в том, что на лодке находится суперсекретное биологическое оружие под кодовым названием «Хренокрыса».

- Хрено-что? - переспросил Сергей.

- Хренокрыса, - повторил полковник. - Это очень интересное и опасное существо. Нашим ученым-биологам удалось скрестить огородный хрен и обыкновенную серую крысу. В результате получилась очень свирепая, живучая и прожорливая тварь. Хренокрыса ест буквально все, начиная грызунами, автопокрышками, грязными носками, бракованными презервативами… и кончая урожаем на полях и людьми. Причем, она постоянно растет, а через каждые 10 дней делится на двух хренокрысок поменьше. Кроме того, эта тварь хорошо маскируется на местности, не тонет, почти не горит, свободно пропускает сквозь себя пули и вдобавок оказывает ужасающее психологическое воздействие на врага.

- От неё, вероятно, исходят телепатические импульсы, парализующие волю противника? - предположил Але­ксей.

- Хуже. От неё исходит запах общественного туалета.

- Да это дело начинает дурно попахивать, - заметил Сергей.

- Что поделаешь, такова специфика нашей профессии, - пожал плечами полковник. – Короче, положение очень серьезное. Через пять дней лодка доплывет до острова. И там, по данным нашей разведки, капитан Козлов планирует натравить хренокрысу на войска принца Чубуло, а заодно скормить ей сенаторов и рок-певцов.

Для предотвращения этого, прямо скажем, не очень приятного в политическом плане для нашей страны инцидента вы должны направиться в Гвинею, мимо которой лежит, а может быть и сидит, путь лодки. Эти американцы такие щепетильные в подобных вещах - не любят, когда едят их сенаторов. Может разразиться большой международный скандал, или даже третья мировая война. Поэтому вы двое прямо сейчас вылетите самолетом «Аэрофлота» в столицу Гвинеи Конакри. Там вы заявитесь в наше посольство, шеф ФСК в Гвинее разъяснит вам, где найти вашего связного. Когда найдете связного, во-первых, постарайтесь его не напоить, как это было в прошлый раз в Сиднее, а во-вторых, скажите пароль: «Русские и негры – братья навек». После этого он предоставит вам катер с необходимым оборудованием. Ваша задача – незаметно проникнуть на подводную лодку, которую вы предварительно найдете в Атлантическом океане, освободить заложников, уничтожить хренокрысу и так же незаметно исчезнуть. Вопросы есть?

- А можно, я все сделаю один без этого придурка? – хором спросили суперагенты, указывая друг на друга.

- Даже не думайте удаляться друг от друга дальше, чем на два с половиной шага, - ответил полковник. - Если вопросов больше нет, зайдите на склад вооружений и быстро в аэропорт.

[1] Дубининск - небольшой город, областной центр где-то за Уралом
[2] ФСК - Федеральная служба контрразведки, в настоящее время именуется ФСБ

Раздолбайский рейс на Гвинею

- Так, я всё вспомнил, - сказал Егор Борисович, открывая глаза. - А теперь попробуйте мне объяснить, как вы в процессе выполнения задания умудрились сделать то, что сделали. Начни ты, Алексей.

- Ну что я могу сказать? - начал агент Лукин, - Вначале все шло хорошо, даже слишком хорошо. Мы взяли служебную машину и благополучно доехали до аэропорта, даже не сбили никого по дороге, кроме двух влюблённых. И то, они сами были виноваты – им стоило больше смотреть на дорогу, а не друг на друга. В аэропорту и в самолёте, когда мы летели до Египта, тоже не произошло ничего интересного. Я уже было начал скучать и опасаться, уж не теряю ли я квалификацию.

- Подожди-ка, - прервал его полковник - у меня в отчете записано, что вы вроде бы устроили теракт, который чуть не привел к гибели самолета. И даже есть пострадавший - некто Сидоров.

- Да нет, всё было не совсем так, - возразил агент Лукин. - Этот, прямо скажем, не в меру упитанный субъект «некто Сидоров» сам виноват - не надо было так разъедаться.

- То есть? - не понял полковник, бросив скользкий взгляд на свой живот.

- Понимаете, я спокойно, мирно шел в туалет. А этот тип из-за своих габаритов застрял в коридоре. Я попытался его оттуда вытянуть, но у меня ничего не вышло. Вот тогда мне и забрела в голову гениальная идея использовать метод шокотерапии. Честное слово, я хотел его только шокировать, когда засовывал гранату ему в штаны. Я не знал, что от взрыва пол в самолете провалится.

- А-я-яй, агент Лукин, нехорошо, сильно не хорошо, нельзя проявлять такую халатность в обращении с оружием! Скажите еще спасибо, что у самолета совсем не отвалился хвост, и Сидоров не подал на тебя в суд.

- Так его нашли?

- Да, через неделю его, похудевшего на 300 килограммов, выловили в Средиземном море турецкие рыбаки. Он был доволен, что похудел, да еще и остался при этом жив, и только поэтому не предъявил тебе обвинений.

- Вот видите, значит, я оказал ему услугу, - обрадовался Алексей. - Напомните мне стребовать с него бутыль.

- Ну хорошо, со взрывом мы разобрались, но этим история не закончилась. Сергей, может, объяснишь, зачем ты выбил три зуба капитану самолёта? - обратился полковник к агенту Кролову.

- Э-э, ну, вообще-то, я выбил ему четыре зуба, - поправил Сергей Егора Борисовича.

- Тем более. Я, конечно, понимаю, что ты хотел заступиться за своего боевого товарища Алексея, но зачем же зубы ломать?

- Всё началось с того, что после взрыва весь экипаж сбежался в хвост самолета. Там у них произошла небольшая драка с этим олухом (он указал на агента Лукина). За то, что он сделал, бо´льшая часть экипажа хотела вначале набить ему морду, а потом скинуть с самолета, или наоборот, я сейчас уже точно не помню. Капитан же предлагал только скинуть его с самолёта. Мне второй вариант совсем не понравился, мы поссорились, капитан схватил меня за грудки и сказал, что вытрясет из меня все кишки. Но вы же знаете, что я мастер кунг-фу в стиле пьяного кролика. Так что шансов у него было немного. Я просто провёл удар пяткой из-за плеча в челюсть и в результате выбил ему эти несчастные четыре зуба. После этого мы еще долго ругались, но, в конце концов, забили дыру в полу фанерой и разошлись по местам. Вот и всё.

А потом мы сели в Каире. Я и агент Лукин вышли прогуляться в город и случайно попали на свадьбу местного князя Али-Ахмеда. Мы хорошо провели время, но ничего особенного не произошло, если не считать, что этот олух…

При этих словах агент Лукин пихнул в бок агента Кролова и прошептал ему на ухо: «Если ты расскажешь, что я спал с жёнами князя, то я расскажу, как ты напоил водкой его любимого слона».

- … в общем, ничего особенного не случилось, если не считать, что князь почему-то вдруг захотел прирезать агента Лукина, а меня чуть не затоптал пьяный слон. Но, к счастью для нас и нашей родины мы вовремя оттуда убежали и снова полетели выполнять задание.

- Ну, хорошо, с этим понятно, - сказал Егор Борисович, отпивая кефир из пакета. - Но как вы самолёт-то умудрились угробить?

- Всё началось с того, что агента Лукина замучила не то совесть, не то мысли об одной из стюардесс, и он отправился в кабину для установления дружеских отношений с экипажем. Я же пошёл с ним только за компанию и к угроблению самолета, в общем-то, не причастен.

- Не понял, так я, по-твоему, один это сделал?! - возмутился Алексей.

- Разумеется, - подтвердил Сергей. - Я, между прочим, тебя предупреждал, что не надо заниматься этим с той стюардессой прямо на пульте управления. Если бы ты меня послушал, то никакого замыкания не произошло бы.

- А если бы ты не напоил пилотов, то они смогли бы посадить самолет.

- Ну знаешь, вообще-то я тебе помогал заключать перемирие.

- Ах ты мне помогал. Да я таких помощников...

- Тихо, оба! - стукнул кулаком по столу полковник. - Короче, давайте короче и яснее.

При этом крике Цербер приоткрыл глаза и хищно облизнулся в предвкушении поживы.

- Одним словом, дружеские отношения мы все же установили, - сказал Алексей, - и решили это отметить. Отмечание было в самом разгаре, когда в пульте что-то треснуло, замкнуло, и двигатели отключились.

- А я тебе говорил, что эта рыженькая слишком увесистая, - шепнул на ухо Лукину Кролов.

- Пилоты были немного не в форме, - продолжил Алексей, - а мы с этим придурком так и не смогли найти инструкцию по управлению самолетом. В результате мы упали где-то в пустынях Алжира. К счастью, удар смягчил бархан. Самолёт съехал по нему вниз и взорвался не сразу. Таким образом, родине вновь крупно повезло - мы остались живы и уже к утру были готовы к дальнейшему выполнению задания. Подгоняемые чувством долга, мы не стали вместе с другими дожидаться спасателей и отправились по направлению к Гвинее, в надежде поймать попутную машину. Правда, вскоре выяснилось, что с машинами в алжирской пустыне напряжёнка. К счастью, мы набрели на базу местных террористов и выменяли у них верблюда в обмен на бомбу, предназначавшуюся для уничтожения хренокрысы. 

- Как, вы отдали нашу секретную бомбу каким-то террористам?! - возмутился Егор Борисович, нервно отпив кефир из пакета.

- Да, и она им, кстати, очень понравилась, - подтвердил агент Лукин. - Они даже предложили заключить контракт с ФСК на поставку бомб. Возможен бартер на финики.

На верблюде мы продолжили путь дальше. Правда, вскоре выяснилось, что вместо верблюда они подсунули нам ишака, но всё же мы, проскакав на нем весь день по раскалённой, пыльной пустыне, добрались к вечеру до границы с Мали. Там у нас возникли небольшие проблемы с малийскими пограничниками. Пересекая границу, мы не успели вовремя притормозить и случайно налетели на патруль, помяв при этом копытами двух пограничников. Они дружно решили, что диверсия, и отвели нас на заставу.

В малийских застенках

 
И вот мы очутились в просторном, но грязном кабинете начальства заставы, сделанном из бамбука и покрытом сверху пальмовыми листьями. Перед нами за длинным столом сидели три африканца в военной форме: один - лысый, без волос на голове и с оттопыренными ушами; другой - приземистый и веселый; а третий - сердитый, как вахтерша, вышедшая на тропу войны, с холодными глазами и накачанными скулами. Он нам сразу не понравился, и мы ему - тоже.

Дознаватели начали допрос, но вскоре выяснилось, что мы не знаем наречия, на котором они говорят, а они не знают русского. Воспользоваться же английским в тот момент, к сожалению, никому в голову не пришло. Так ничего и не добившись от нас, троица стала о чём-то между собой совещаться. По жестам и некоторым более или менее понятным фразам мы уяснили, что их мнения на счет нас разделились: веселый и лысый считали, что мы шпионы, а значит нас нужно отправить в столицу - Бамако - для дальнейшего расследования, а скуластый считал, что мы террористы, и нас нужно повесить.

Вторая перспектива нас с агентом Кроловым не очень радовала, по крайней мере, меня, и мы решили доказать, что мы шпионы, а не террористы. Для этого я вытащил из потайного кармана в трусах пистолет и продемонстрировал следователям мастерскую стрельбу, посшибав пулями фуражки с их голов; а агент Кролов провел свой коронный удар «кролик выходит из пещеры», сломав бамбуковый стол. Наши действия произвели на них большое впечатление, окончательно убедив лысого и веселого, что мы все-таки террористы. В связи с этим следователи единогласно решили повесить меня и агента Кролова на пальме во дворе заставы. Вбежавшие солдаты отобрали у меня пистолет и за ноги вытащили нас на улицу.

Положение становилось щекотливым. Нам уже накинули на шеи веревки, как вдруг мне в голову забрела блестящая идея - предъявить документы. Мы показали им свои удостоверения, где значилось, что мы являемся сотрудниками ФСК, то есть бывшего МБ, то есть бывшего КГБ. К счастью, как пишется по-русски КГБ, следователи знали. Посовещавшись, они пришли к выводу, что я и агент Кролов все-таки шпионы, и решили первым же самолётом отправить нас в Бамако.

На следующее утро нас вместе с нашим оборудованием и четырьмя охранниками с автоматами закинули, за отсутствием трапа, в небольшой десятиместный самолётик, и мы отправились в столицу. В дороге самолёт ужасно тря­сло, солнце через выбитое окно пекло так, что у меня задымилось правое ухо, и самое ужасное - рядом не было ни одной женщины.

- И ни одной бутылки водки, - вставил агент Кролов.

- Однако всё это не мешало нам героически обдумывать план побега. И вот уже в середине пути этого... ну, не такого уж и придурка ударила по голове неплохая идея.

- Да, действительно, - вступил в разговор агент Кролов. - В моей светлой голове зародилась замечательная идея, которой я потихоньку, чтоб не услышали охранники, сидевшие рядом, поделился с агентом Лукиным. Мы тут же приступили к её осуществлению. Я попросил отпустить нас в туалет. Охранники не имели ничего против, и мы с Алексеем отправи­лись в хвост. По дороге агент Лукин должен был незаметно прихватить наш дипломат с оборудованием, в числе которого имелся и парашют. Но, к сожалению, на чемодане сидел один из охранников, и, когда Алексей стал вытягивать его из-под солдата, тот заметил это. Охранник что-то заподозрил и спросил знаками, зачем в туалете нужен дипломат. Агент Лукин объяснил ему, что в дипломате туалетная бумага, и солдат, к счастью, ему поверил.

Оказавшись в туалете, мы с помощью кувалдометра новейшей модели, также находившегося в дипломате, выкорчевали унитаз и в образовавшуюся в полу дыру выпрыгнули из самолета. К сожалению, в комплекте был только один парашют (который я и надел), поэтому мне пришлось всю дорогу держать агента Лукина, обхватив его рукой за шею. По пыхтению, доносившемуся с его стороны, я догадывался, что агенту Лукину трудновато дышать, но мы все-таки долетели до самого низа и приземлились, точнее приводнились, в воды реки Нигер близ какой-то маленькой деревушки.

Вот тут-то и начались главные неприятности. Только я успел отцепить парашют, как вдруг мы оба заметили, что к нам полным ходом гребет табун диких голодных крокодилов. Не меньше десяти голов. Я, да и агент Лукин, наверное, тоже, никогда не мечтали стать завтраком крокодила. Поэтому мы на предельной скорости поплыли к берегу. Однако рептилии гребли быстрее, и расстояние между нами резко сокращалось, а может и сжималось, или стягивалось, или даже съеживалось. А до берега было еще далеко. И тут…

Сквозь тропические джунгли

- И тут мне в голову залетела гениальная идея, - вклинился в рассказ агент Лукин. - Я подумал: «А почему бы не использовать ботинки для подводного плавания с реактивными ускорителями в каблуках, выданные нам в числе другого оборудования на складе?». К счастью, ботинки были на нас. И мы с агентом Кроловым принялись судорожно дёргать за пускачи^[3], пытаясь запустить двигатели. Крокодилы, между тем приближались, а ботинки всё не за­водились.

- Наверное, какая-то недоработка. Надо будет поговорить с конструктором, - сказал полковник, сделав последний глоток из пакета с кефиром.

- Да вы не беспокойтесь, Егор Борисович. С конструктором мы уже поговорили, - успокоил его Алексей. - Если захотите с ним встретиться, то он в седьмой палате горбольницы.

Но, в конце концов, ботинки завелись, и мы, подпрыгивая на волнах, рванули к суше. Через минуту я и агент Кролов, пробороздив глубокий след в песке, вылетели на берег к ногам аборигенов, щелкавших языками от досады, что не состоялось интересное зрелище с крокодилами. Выплюнув пе­сок изо рта, мы договорились об аренде лодки и отправились в деревню передохнуть. Благо, вождь, или кто он там, короче какой-то большой местный босс, предоставил нам свою хижину. Кстати, когда мы отдыхали, случилось небольшое происшествие - в хижину пробралась дочь вождя и пыталась меня изнасиловать. Но, к счастью, я вовремя взял инициативу в свои руки. Таким образом, моя честь и честь российской разведки остались на высоте. Агент Кролов тоже не терял время даром и выиграл у аборигенов в карты лодку на вёсельном ходу и их годовой запас водки, с которой разделался большей ча­стью здесь же на месте.

Вечером мы взяли лодку и, переодевшись в чёрнокожих рыбаков, двинулись вверх по течению Нигера. Погода стояла лунная и сравнительно прохладная, по берегам виднелись контуры бурной растительности, а в воде плескались крокодилы - короче, атмосфера была романтическая и вдохновляла на подвиги. Упорно работая веслами и языком (по адресу течения и друг друга), за ночь мы прошли, а может и пробежали, город Бамако и к утру приблизились к гвинейской границе.

При переплыве через границу лодка налетела на патрульный катер гвинейских пограничников и серьёз­но помяла его корпус. Вначале они, как их малийские коллеги, поду­мали, что мы террористы или шпионы, но нам удалось убедить их, что мы контрабандисты, а точнее, русские челноки^[4], занимающиеся контрабандой рыбы, плывущей из Гвинеи в Мали, обратно в Гвинею. Пограничники согласили­сь, что русские челноки и впрямь могли додуматься до столь хитроумного бизнеса, и поверили нам. Правда, пришлось расстаться с ухой из наловленной рыбы, которую мы предъявили в качестве доказательства нашего контрабандизма. Расстаться пришлось и с долларами, и с последним запасом водки, так как они вслед за ухой пошли на укрепление дружбы между контраба­ндистами и пограничниками дружеских стран (то есть в личный фонд стражей закона).

Утрата водки очень огорчила агента Кролова. Но зато через границу нас всё же пропустили. А их офицер - высокий чернокожий мужик с усами Чингисхана и бородой Льва Толстого, - который вначале, вообще-то, колебался между желани­ями утопить нас или скормить крокодилам, даже выпил с нами на дорожку. В ответ на его любезность я произнёс воодушевляющую речь на тему «дружбы народов», после чего я и хмурый агент Кролов отправились дальше и через пять минут вгребли на территорию Гвинеи.

Мы уже хотели плыть дальше, но все мышцы, особенно языка, болели от ночной гребли, солнце совсем взошло и светило с садистской яркостью, да и энтузиазма после конфискации водки у нас поубавилось. Пришлось пристать к берегу близ какой-то деревни. Там мы пополнили запасы продовольствия и припрягли в качестве гребцов двух здоровенных аборигенов.

- Кстати, припрягли мы их на последние деньги, которые я во время обыска пограничников со свойственной мне находчивостью спрятал в карман аге­нта Лукина, - вклинился агент Кролов.

- С находчивостью, - передразнил Алексей. - Да если бы я их не перепрятал в карман того бородатого офицера, их бы десять раз нашли.

- А если бы я их не стянул из его кармана, то они бы так и уплыли с ними.

- А если бы ты смотрел на дорогу…

- Тихо, оба! - крикнул Егор Борисович, открывая второй пакет кефира. - Короче, что было дальше?

От крика полковника Любочка даже перестала печатать на мгновение, Цербер хищно об­лизнулся, приподняв голову со стола, а лицо лейтенанта Столбцова стало ещё стандар­тней, чем обычно.

- Дальше припрягли мы этих аборигенов и поплыли дальше, - начал рассказ агент Кролов. - Несмотря на жару, припряжённые аборигены активно гребли рука­ми и ногами и быстро тянули за собой лодку. Под мерное покачивание судна и мелодичные вопли обезьян на берегу мы с агентом Лукиным задремали. Проснулся я уже под вечер от запаха палёного. Растолкал напарника. Вместе мы стали обшаривать лодку в поисках пожара, но безрезультатно. И вдруг я за­метил, что от спины и ушей агента Лукина валит густой чёрный дым. Он, по­хоже, заметил то же самое на моих ушах и спине. Тут только до нас дошло, что мы слегка подгорели под жарким тропическим солнцем, и мы с криками бросились за борт в прохладную воду. Когда через несколько минут я вынырнул на поверх­ность, ни гребцов, ни лодки нигде не было видно. Вероятно, из наших криков они сделали вывод, что мы пропустили свою остановку, и уплыли обратно в свою деревню. Хорошо, хоть дипломат с оборудованием за борт выкинули.

Оглядевшись, я и агент Лукин догадались, что мы стоим в реке, а по берег­ам её растут дикие африканские джунгли. Но это обстоятельство, конечно, не смутило доблестных агентов ФСК - мы вылезли на берег и решили идти до Конакри, который находился где-то на западе, пешком. Правда, у нас возник­ли небольшие разногласия насчёт того, где находится запад: агент Лукин по мху на деревьях определил, что надо идти направо, а я - по солнцу, что налево. Но, в конце концов, мы пришли к консенсусу и решили двигаться прямо. Между тем, солнце скатилось, а может и свалилось за горизонт, и джунгли наполнились подозрительными звериными криками. Мы бодро плелись по тропинке, когда сзади кто-то не то зарычал, не то захрапел.

- Это тигр. Узнаю его рычание, - шепнул агент Лукин.

- Нет, леопард. Точно он, - ответил я.

С резвостью пассажиров городского автобуса мы забрались на дерево. И вовремя. На поляну под деревом, грациозно подкидывая задом, вылетела дикая свинья и стремительно скрылась в кустах. После этого я и агент Лу­кин решили, что родина может и подождать наших подвигов до утра, и заночевали на дереве.

[3] Пускач – шнур для запуска двигателя моторной лодки

[4] Челноки – предприниматели постперестроечной эпохи в странах бывшего СССР, закупавшие мелким оптом одежду, обувь, бытовую технику и прочие товары за границей или в другом регионе и привозившие их для розничной продажи.

В лапах партизан

- Проснулся я утром на земле с болью в боку и голове - вероятно, свалился во сне с дерева. Рядом лежал агент Лукин, а под ним куропатка, которую он придавил при приземлении. Пообедав птицей, мы отправились дальше по щебечущим и вопящим джунглям.

- Сова, - сказал агент Лукин, указывая на дерево, из кроны которого доносилось чьё-то пение.

- Кукушка, - не согласился я.

- Нет, сова.

Что бы доказать агенту Лукину свою правоту, я схватил камень и запустил им в крону. Неожиданно оттуда вылетел злой бородатый чернокожий мужик и шмякнулся к нашим ногам. В ту же секунду из-за всех ближайших кустов повыскакивали другие аборигены (всего штук 50) с автоматами Калашникова и окружили нас.

- Грязные агенты ЦРУ! - провизжал бородатый в промежутках между оплеухами по нашему адресу. - Вы хотели убить меня, Пабло Чуффофалэ - главу Фронта Национального Спасения Гвинеи! Я пристрелю вас, как собак!

Я хотел было объяснить, что мы туристы и идём в Конакри, но абориген провизжал, что Конакри находится на Западе, а не на Востоке, а значит мы врем, и он прирежет нас - грязных агентов ЦРУ, - как свиней. (Так мы узнали, что слегка ошиблись в определении сторон света).

Агент Лукин в ответ возразил, что, вообще-то, мы из КГБ, то есть ФСК, но в ответ бородатый завизжал, что КГБ тоже продалось ЦРУ, и теперь только подпольный Фронт Национального Спасения Гвинеи спасёт Гвинею и весь мир от мирового империализма, а нас он утопит, как крыс. Именно так, по его словам, он поступил на днях с двумя воронами, засланными правительством в лагерь Фронта для шпионажа.

По окончании речи Чуффофалэ мне и агенту Лукину заломили ноги за голову и куда-то потащили. Вскоре нас приволокли к лесному пруду, где надели на правые ноги по наручнику, к другому концу которых прицепили рессоры от трактора, и торжественно скинули в воду.

Вода оказалась тёплой, крокодилов поблизости не наблюдалось - в общем, дела шли неплохо. Огорчало только, что всё больше не хватало воздуха. И тут…

- И тут в мою голову вновь забрела гениальная идея, - подхватил рассказ агент Лукин. - Я вспомнил, что перед отправлением на задание на мои зубы нанесли суперпрочное титановое покрытие. Изогнувшись, я добрался до наручника и что есть силы вцепился зубами в цепочку. Через пару минут цепочки на обоих наручниках были перепилены, точнее, перегрызены, и мы с агентом Кроловым радостно вынырнули на поверхность.

У пруда уже никого не было, но мы решили не оставлять безнаказанным оскорбление, нанесённое нашей разведке, и отправились на поиски партизан. Через полчаса я и агент Кролов набрели на их лагерь. Натянув на себя дохлую шкуру коровы, найденную здесь же, рядом с поселением, мы отправились на разведку в логово врага. Все партизаны либо дремали на солнце, либо тренировались в стрельбе из автомата на пролетающих мимо попугаях – никто не обратил внимания на одинокую корову, прошедшую через лагерь и скрывшуюся в бамбуковом здании штаба.

В штабе, состоящем из одной большой комнаты, было прохладно и темно, с койки в углу комнаты доносилось какое-то пыхтение и взвизги, похоже, принадлежавшие нашему новому знакомому Чуффофалэ. Сбросив шкуру, мы стали потихоньку подкрадываться к кровати, но, когда до цели оставалось совсем немного, я неожиданно поскользнулся на банановой кожуре и грохнулся на пол. В тот же миг с койки вскочил Чуффофалэ и, схватив автомат, направил его на нас.

- Но я, конечно, не растерялся и, подпрыгнув, ударил его пятками по ушам, - включился в рассказ агент Кролов. - От неожиданности Пабло выронил автомат. И только тут я заметил на кровати голубоглазую блондинку в купальнике, со стройной, как у гадюки, фигурой, которую вначале было не видно под Чуффофалэ. А, между тем, девушка выхватила из-под подушки противотанковый пулемёт и прицелились в меня.

- К счастью, я был рядом и вовремя прыгнул на блондинку, стараясь отобрать пулемёт, - вставил агент Лукин. - В отчаянной борьбе мы скатились с кровати.

- А Чуффофалэ тем временем попытался ударить меня в челюсть, но я нагнулся, проскочил между его ног и с разворота отвесил ему пинок по заднице. Вскрикнув, он развернулся и попытался схватить меня за нос, но я отпрыгнул в сторону и лягнул его ногой в грудь. Отлетев, Чуффофалэ стукнулся о стену, с которой тут же свалилась подвесная полка с личным запасом спиртного главаря Фронта, сломалась об голову Пабло и, похоже, его пришибла. И вот тут я действительно расстроился. Случалось, конечно, я по ошибке топил авианосцы, нечаянно взрывал самолёты, но чтобы так бездарно использовать целых 15 бутылок водки – такого со мной раньше не бывало.

- Ну а что блондинка? - поинтересовался Егор Борисович, отпивая кефир.

- Блондинку агент Лукин к тому времени полностью обезвредил, уложив на обе лопатки, и теперь, кажется, проводил её тщательный обыск на предмет наличия оружия.

- Да, всё именно так и было, - подтвердил Алексей. - Кстати, она оказалась агентом ФСК Наташей Распутиной, внедрившейся в банду три года назад. Она уже давно хотела вернуться домой, но не могла обратиться за инструкциями в Центр, так как у ее рации сели батарейки, а связного, посланного к ней из Москвы, съело одно из племён местных аборигенов. 

Вместе мы разработали план ликвидации банды и принялись его осуществлять. Я и агент Кролов вновь замаскировались под чернокожих аборигенов, облившись из бочонка с мазутом, завалявшегося в штабе, и, прихватив наш дипломат с оборудованием, а также оружие, выползли на улицу. Нас, видимо, приняли за своих, и нам удалось благополучно доползти до цели: агенту Кролову - на левый край лагеря, а мне - на правый. Оказавшись на месте, агент Кролов вдохновенно, как коммунист-параноик после десятой рюмки, завопил: «Кругом враги! Вся власть советам и неграм! Ленин жив!» - после чего дал очередь из автомата по правой половине лагеря. Ничего не понявшие, но очень воодушевленные речью партизаны с его половины лагеря бодро прокричали «Ура!» и тоже открыли огонь.

- Но пассаран! Нет мировому империализму! Да здравствуют мир, дружба, фестиваль и кукурузные палочки! - прокричал я, перекрывая шум стрельбы, и дал очередь из пулемёта в сторону агента Кролова. Моя речь возымела не меньший успех, и партизаны с моей половины начали интенсивно палить в сторону агента Кролова. Вскоре все повстанцы были заняты отбиванием нападения невесть откуда взявшихся агентов мирового империализма.

Тем временем я и агент Кролов незаметно эвакуировались в лес, где нас уже ждала Наташа с осёдланной коровой наготове (другого транспорта поблизости, к сожалению, не оказалось). Мы забрались на корову и резво поскакали на Запад, но не успели проехать и километра, как над нашими головами зачирикали пули (в лагере стрельба к тому времени уже стихла). Обернувшись, мы увидели четверых партизан, вероятно, с победившей стороны, бежавших за нами с четко прописанным на физиономиях желанием пристрелить нас. Но вы же знаете, что я мастер спорта по стрельбе из лука, автомата, пистолета и газового баллончика с оптическим прицелом. Я легко снял всех четверых преследователей, запустив в них пулеметом.

Весь день мы, подгоняемые чувством долга, гнали корову без остановок и к заходу солнца на бодром галопе въехали в Конакри. Ну, там не произошло ничего интересного, так что перейду сразу к концу операции.

Разборки в Конакри

- Ах ничего интересного! - возмутился Егор Борисович. - А кто взорвал наше посольство, устроил драку на базаре?!

- Он! - дружно показали друг на друга агенты.

- Это ты помогал повару готовить, - сказал агент Лукин.

- А кто стрелял по повару? - отпарировал агент Кролов.

- А кто стукнул связного?

- А кто перепутал пароль?

- А кто…

- Тихо!!! - стукнул кулаком по столу Егор Борисович, выронив из рук пакет с кефиром, который с треском раздавленного тапком таракана шмякнулся на пол. Цербер лениво сполз со стола и стал слизывать кефир. - Короче, вы въехали в Конакри…

- Да, короче, мы въехали в Конакри и поскакали по улицам ночного города, - подхватил рассказ агент Кролов. - На окраинах было темно, грязновато и аро­матно пахло помоями и навозом. Но ближе к центру стало чище, светлее, по­явились рекламные огни и прохожие. Вскоре мы вылетели к трехэтажному кирпичному зданию посольства России с небольшим садом и металлической огра­дой вокруг. Охранник на въезде замахал руками (наверное, хотел, чтобы мы остановились), но мы немного зазевались и, сбив его вместе с воротами, влетели в ограду. Похоже, он принял нас за террористов и, вылезая из-под ворот, дал вслед очередь из автомата. К нему присоединились и трое его коллег, но наша корова уже скрылась за кустами. Чтобы не при­влекать лишнего внимания к своему прибытию, мы запарковали корову на зад­нем дворе и втроём вошли в здание посольства через чёрный ход.

Посол - высокий мужчина со счастливым лицом, и шеф ФСК в Гвинее - коренастый мужик с причёской в стиле «смерть врагам», - очень нам обрадовались, поскольку уже не надеялись нас увидеть. Успокоив охрану и дав нам с агентом Лукиным возможность отмыться от мазута, посол устроил в честь нашего прибытия торжественный ужин, на котором присутствовали мы, он, его жена - высокая, курносая женщина в черных чулках, с волосами цвета чеховской Каштанки, шеф ФСК, а также министр внутренних дел Гвинеи с супругой. Несмо­тря на то, что выпивка была хорошая, борщ с кузнечиками вкусный, а министр, уже будучи навеселе, исполнил национальный танец с копьями, в ходе которого перебил все окна в зале, в общем-то, атмосфера была скучноватая. Хотелось спать. Наверное, поэтому, когда Наташа нечаянно пролила себе на платье суп и пошла переодеться в свою комнату, агент Лукин отправился, чтобы ей помочь. Вот с этого-то и начались неприятности. Этот идиот...

- Ну, на самом деле ничего плохого я не сделал, - перебил агент Лукин. - Просто, решил продемонстрировать Наташе мастерскую стрельбу…

- Любит выпендриваться перед своими девчонками, - вставил агент Кролов.

- Для этого я повесил на дверь комнаты мишень и стал стрелять по ней из пистолета. Одна из пуль, пробив дверь, отскочила от противоположной стены и контузила проходившего по коридору шеф-повара посольства. Но его быстро увезли в больницу на «скорой», так что он даже не умер. Вот и всё. А этот придурок действительно устроил...

- Я только пытался исправить ситуацию. Из-за контузии повара второе так и не подали, и стало совсем скучно. Поэтому я отправился на кухню, чтобы показать помощнику повара Бабуле высший класс кулинарного искусства. Правда, выяснилось, что Бабула - хороший парень из местных, длинный, как жердь, с умными, как у козы, глазами - не знает русского, а я его языка. Но, распив совместно две пары бутылок водки, мы пришли к полному взаимопониманию и занялись-таки кулинарией.

Тут, как назло, кончилось мясо, а никаких домашних животных в посольстве не держали, поэтому мы с Бабулой отправились на охоту в сад. Через полчаса встретились на кухне с добычей: я - с дюжиной лягушек, а Бабула - с охапкой грибов неизвестного происхождения. Приготовив тесто, мы стали варить пельмени с лягушками и грибами на газо­вой плите, но процесс шел ужасно медленно, и я решил немного активизировать его, добавив в огонь нитроглицерина^[1]. Неожиданно про­цесс слишком уж активизировался - взрывом нас с Бабулой выбросило в окно, перевернуло кастрюли и разорвало газопроводную трубу. Короче говоря, ужин накрылся, но в остальном всё закончилось хорошо – все успели убежать из посольства раньше, чем оно обрушилось от взрыва газопровода. Кстати, Бабула позже вспомнил, что грибы, которые мы варили, ядовитые. Вот так я с риском для жизни и спас служащих посольства от неминуемой гибели.

После обвала здания посол любезно предложил мне и агенту Лукину переночевать не в комнате посольской охраны, а где-нибудь в другом месте города (наверное, опасался, что нам будет неудобно), но я ответил, что нам неплохо и здесь, и мы остались со всеми.

На утро шеф ФСК разъяснил мне и агенту Лукину, как найти связного. От нас требовалось отправиться на главный рынок города и пройтись вдоль ря­дов. Напротив одной из лавок будет лежать большой злой кобель породы во­долаз, которому один из нас должен наступить на хвост, в ответ на что кобель его укусит (что поделаешь, служба в ФСК опасна и трудна). Хозяин собаки скажет на английском пароль: «Мистер, извините мою собаку», на что мы должны ответить: «Ничего страшного. Русские и негры - братья навек». Получив такие инструкции, я и агент Лукин тепло попрощались с Наташей и другими новыми друзьями, после чего отправились на рынок.

На базаре была ужасная толчея. На прилавках лежало буквально все: бананы, ткани, слоны, базуки... Через некоторое время ценой невероятных усилий нам удалось отыскать лежащую на дороге собаку. Правда, она была не такая уж большая…

- А я говорил тебе, что это пудель, а не водолаз, - заметил агент Лукин.

- Если уж на то пошло, то больше он смахивал на мопса.

- Ну, это уже детали... Короче, агент Кролов на всякий случай все же наступил на хвост собаке, и она, как и было задумано, его укусила. После этого у нас отпали все сомнения в том, что чернокожий мужик внушительных размеров – хозяин собаки – связной, тем более он тут же что-то прокричал нам из-за прилавка. Я сказал пароль на английском, но абориген меня не понял. Похоже, английского он не знал. Тогда я, покопавшись в памяти, попытался сказать на местном наречии биримаку, что русские и негры - братья навек. Неожиданно торговец выхватил из-под прилавка мачете и, размахивая им над головой, издал боевой клич. (Уже позднее, порывшись дома в словарях, я понял, что перепутал кое-какие слова и сказал: «Ну все, крышка тебе, козлина»). Тем временем агенту Кролову, у которого и так было не очень хорошее настроение после контакта с собакой, надоело агрессивное поведение «связного», и он, схватив с прилавка кокос, разбил его об голову аборигена. Тут же из-за соседних прилавков выскочили вооруженные палками и мачете торговцы и кинулись на нас. Агент Кролов взвалил на себя поверженного «связного» и, мотая им из стороны в сторону, стал отбиваться от рассерженной толпы; я раздавал направо и налево удары автоматом.

Между тем, кольцо вокруг нас сжималось. «Наших бьют!» – крикнул агент Кролов. Неожиданно его клич услышали проходившие мимо с экскурсией «новые русские^[2] туристы», которые тут же с криком: «Братаны, да здравствует в натуре Россия!» бросились к нам на помощь. Торговцы в дальних рядах не поняли, из-за чего и кто начал разборки, но, горя искренним желанием поучаствовать в истории, кто на чьей стороне вступили в бой. Вскоре весь базар был охвачен дракой. Кроме того, к торговцам присоединились жители близлежащих кварталов, пришедшие посмотреть, в чем дело, а местная террористическая организация «Свободная Гвинея», воспользовавшись ситуацией, устроила ряд терактов в столице. Но, к счастью, все закончилось хорошо, и к моменту прибытия полиции и национальной гвардии мы с агентом Кроловым смотались с базара через канализационный люк. Кстати, в связи с массовыми беспорядками президент Гвинеи ввел в Конакри чрезвычайное положение, перекрыв все входы и выходы из города, но мы к тому времени были уже далеко в океане.

Правда, из-за неудачи со связным вместо обещанного катера нам пришлось плыть в океан на арендованной у рыбака старой, утлой лодке. Мы не знали точного маршрута следования субмарины, но из донесений разведки было известно, что плывет она не очень глубоко. Поэтому, чтобы ее обнаружить, мы поплыли по направлению к республике Бумба-Юмба: агент Кролов грёб, а я время от времени надевал плавательные очки, перегнувшись через борт, опускал голову в воду и смотрел, нет ли под нами подводной лодки. Субмарины видно не было, но в остальном все шло неплохо: солнце было яркое, море спокойное, а настроение героическое. И вот, когда мы отплыли километров на 30 от берега, начались неприятности.

- А мне эта лодка сразу не понравилась, - встрял агент Кролов.

- Все-таки надо было заплатить за нее на три цента меньше, - согласился агент Лукин.

- А что случилось-то? – поинтересовался Егор Борисович, сделав последний глоток из пакета с кефиром.

[5] Нитроглицерин – взрывчатое вещество, используемое при производстве динамита.

[6] Новый русский – широко употреблявшееся в 1990-е и отчасти 2000-е годы выражение, обозначавшее быстро разбогатевшего сомнительными способами бизнесмена, не обременённого интеллектом и моральными принципами, имеющего отношение к криминальной среде и манеры поведения гопника.

Мятежная субмарина

- Все началось неожиданно, - продолжил рассказ Сергей. – Я вдруг заметил, что сижу по пояс в воде. Я поделился своими наблюдениями с агентом Лукиным. Оказалось, он тоже это заметил. Одновременно мы поняли, что лодка тонет. Между тем, посудина продолжала погружаться, и вскоре наши головы скрылись под водой. Мы уже утонули на 20 метров, воздуха стало не хватать, невдалеке замаячили какие-то рыбы, очень похожие на акул. Я схватил дипломат в зубы, собираясь всплывать, агент Лукин вытащил из кармана топорик, готовясь к обороне, как вдруг наша посудина на что-то налетела и остановилась. Посмотрев себе под ноги, мы с агентом Лукиным обнаружили, что стоим на корпусе подводной лодки, полным ходом гребущей к Бумба-Юмбе. Так, благодаря моему профессионализму, была обнаружена в океане мятежная субмарина.

- Почему это твоему профессионализму? – возмутился агент Лукин. – Между прочим, я нашел рыбака, у которого мы купили транспорт.

- А я выторговал его по дешёвке.

- Но последний цент все равно выторговал я.

- Ну хорошо, хорошо, ты тоже действовал в общем-то профессионально.

Короче, оказавшись на корпусе лодки, я и агент Лукин быстро прошли по крыше вдоль борта и обнаружили посередине корпуса иллюминаторы. Героически пренебрегая опасностью, мы сползли по покатой крыше к одному из иллюминаторов и, рискуя скатиться с лодки, разбили его с помощью кувалдометра. С мощной струей воды нас втянуло внутрь, в подсобку столовой. Здесь, среди ароматно пахнущих тюков с провизией мы наконец-то смогли надышаться воздухом, а то, увлекшись поисками входа внутрь, я и агент Лукин совсем забыли, что у нас в дипломате есть акваланги с кислородными баллонами, и чуть не захлебнулись.

Вода в подсобке, между тем, пребывала, и, чтоб не утонуть, нам пришлось срочно открыть дверь. Нас вновь вынесло струей воды, пронесло между металлическими варочными плитами столовой и бросило прямо под ноги откормленному коку с обвислыми, как у сенбернара, щеками, метров двух роста. Кок сразу догадался, что мы диверсанты (наверное, обратил внимание на нашу мокрую одежду и волосы). Схватив с плиты огромный нож, он замахнулся им на лежащих на полу меня и агента Лукина. Я выбросил навстречу его руке ногу, нож воткнулся в подошву ботинка и застрял там. Пока кок пытался его вытащить, агент Лукин…

- Самоотверженно стукнул повара дипломатом по ноге.

- Тот запрыгал на одной ноге. Я, не растерявшись, схватил его за штанину и дернул на себя. Повар загремел на пол, и гулкое эхо прошло по всей лодке. Мы вскочили и бросились на него, стараясь отобрать нож. После недолгой борьбы агент Лукин укусил противника за руку, и кинжал упал на пол. Я тем временем схватил с плиты сковородку и оглушил его. Героическая битва была закончена. Мы закрыли дверь в подсобку, чтобы не затопило кухню, и стали думать, куда идти дальше. К сожалению, карту подводной лодки я и агент Лукин потратили еще в пути не совсем по прямому назначению, после того, как объелись фруктов в хижине вождя. В течение ближайших двух часов мы пребывали в раздумье над этим вопросом, стимулируя умственную деятельность с помощью найденной здесь же водки. Неожиданно я и агент Лукин заметили, что повар пришел в себя и встает. Я запустил в него бутылкой, и тот снова упал. Пол при этом не выдержал и рухнул вниз. И тут мы вспомнили, что у лодки есть первый этаж, и, вроде бы, лаборатория, холодильник с тварью, а, возможно, и заложники находятся там. Так, благодаря нашей, главным образом, конечно, моей, потрясающей памяти, был найден выход из трудной ситуации.

Привязав веревку к ручке кастрюли с борщом, я и агент Лукин стали спускаться через образовавшуюся в полу дыру на первый этаж. Просторное помещение, в котором мы оказались, судя по скоплению разнообразной техники, было машинным отделением. Только мы коснулись пола пятками ног, как перед нами выросли трое свирепых матросов с ломиками наперевес. «Смерть шпионам!» – крикнул матрос посередине, с энтузиазмом взмахнув рукой с ломиком, в результате чего его коллега справа лишился трех зубов. В ответ я принял свою самую боевую стойку и уже хотел продемонстрировать знаменитый стиль пьяного кролика, а агент Лукин замахнулся на них автоматом, как вдруг сверху что-то с грохотом прилетело на головы матросов. Нас с агентом Лукиным обдало паром и отбросило назад ударной волной. Мы вскочили и приготовились к обороне, но оказалось, что это кастрюля с борщом, близко подкатившаяся к краю во время нашего спуска, сорвалась-таки вниз.

ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ 

В этот момент в кабине полковника зазвонил телефон. Егор Борисович поднял трубку, и его суровое лицо потеплело, даже погорячело и расплылось в разные стороны в улыбке. «Хорошо, крысёночек мой, сегодня же посмотрю на складе», - сказал он, выслушав собеседника, и положил трубку.

- Сын звонил, - пояснил Егор Борисович, продолжая улыбаться. – День рождения. Двенадцать лет парню исполняется. Вот, просит подарить ему автомат Калашникова с полной обоймой.

Агенты понимающе закивали. Вероятно, в этот момент агент Лукин вспомнил, как на его двенадцатилетние отец – сотрудник КГБ – подарил ему огнемет, с помощью которого он и спалил родную школу. А агент Кролов перенесся памятью в ту далекую новогоднюю ночь, когда мама, тоже сотрудница КГБ, положила ему под подушку гранату, как подарок от Деда Мороза.

ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ ℵ 

- Ну ладно, что было дальше? – прервал Егор Борисович их ностальгические воспоминания.

- Дальше я и агент Кролов обсуждали, в каком направлении идти дальше для совершения подвигов, - продолжил рассказ агент Лукин. – С инструктажа, полученного в управлении, мы оба помнили, что камера с заложниками и холодильник с хренокрысой находятся недалеко друг от друга, но вот где именно - в носу или в хвосте лодки – у нас возникли разногласия. Этот олух говорил – в хвосте, а я – в носу. После получасового спора мне, наконец, удалось его убедить, что нам надо в нос, но к тому времени я уже сам пришел к выводу, что нужно двигаться в хвост. Однако моя природная находчивость и тут выручила нас. «Заложников надо кормить, - подумал я. – Значит, со стороны их камеры должно нести запахом еды». А в числе оборудования, имевшегося у нас, была в том числе и спичечная коробка с чистокровным рыжим домашним тараканом. Я выпустил таракана, и он, конечно же, безошибочно двинулся на запах еды, то есть в нос. Мы двинулись было за ним, но, подойдя к двери машинного отделения, заметили, что за ней многовато народу, и пройти будет непросто. Тут и наш «проводник» взобрался по стенке и скрылся где-то в нише потолка, где проходили или скорей уж проползали электрические кабели. Проломав дыру в навесном потолке, я и агент Кролов вползли внутрь вслед за тараканом.

Ползти было нелегко – мало того, что стояла кромешная темнота, так еще и ниша оказалась узкой, и мы постоянно сталкивались плечами (двигаться друг за другом нам, к сожалению, в тот момент в голову не пришло). Так продолжалось довольно долго. Наконец, нам порядком надоело это ползанье, и мы решили спуститься вниз. Агент Кролов, применив свой знаменитый удар «кролик виляет хвостом», выбил одну пластину в нише и решительно нырнул вниз в образовавшееся отверстие. Я последовал за ним. Встав на ноги, потирая ушибленные при приземлении затылки, мы огляделись. Я и агент Кролов оказались в маленькой комнате, вероятно, принадлежащей охранникам. На стене висела карта, у стены стояли стол и табуретки, людей не наблюдалось - в об­щем, внешне всё было спокойно, ничего необычного. Единственное, что по­казалось нам подозрительным, так это лужа крови на полу (я еще промочил в ней ноги) и лежащая в ней чья-то голова. Но на столе валялись разбросанные карты, поэтому я, да и агент Кролов тоже, подумали, что охранники просто повздорили из-за игры, подрались немного и сейчас пошли привести себя в порядок в туалет. А мы тогда ещё не знали, что хренокрыса вырвалась на свободу.

- Секундочку, секундочку, - вмешался Егор Борисович, протягивая Цербе­ру вытащенную из письменного стола мышь. - А как тварь вырвалась из хо­лодильника?

- Н-ну, это долгая история, - замялся агент Лукин.

- И совсем не интересная, - добавил агент Кролов.

- Ничего, время и терпение у меня есть, - успокоил их Егор Борисович.

- Это всё он виноват, - хором сказали агенты, указывая друг на друга.

- В чём это виноват? - нахмурился полковник, покосившись на чавкающего мышью Цербера.

- Н-ну, понимаете, когда, мы ползли среди кабелей, дорогу нам пере­городила какая-то труба. Перелезать было неохота, и вот этот олух пере­пилил ее портативной бензопилой, имевшейся у нас в дипломате среди прочего оборудования, - пояснил агент Лукин.

- Так значит виноват я? А это, между прочим, была твоя идея, - возмутился агент Кролов.

- Да, но я ведь не знал, что в трубе находится хладоген, который вытек наружу, когда он её распилил. После этого температура в холодильнике, вероятно, поднялась, хренокрыса разморозилалась, выломала дверь, позавтракала, точнее пообедала, охранниками, запчасти от которых мы видели, и поползла дальше. Если бы этот придурок…

- А пилу все-таки заводил вот этот идиот, - смог наконец прервать агент Кролов своего коллегу.

- Но как бы там ни было, всех этих дел мы тогда еще не знали. Поэтому я самоотверженно отправился на спасение заложников, а агент Кролов – уничтожать хренокрысу.

- Конечно же, тоже самоотверженно, - вставил агент Кролов.

- Я потихоньку выскользнул из комнаты в пустой ярко освещенный коридор лодки и пополз, припадая к полу при каждом шорохе, в направлении носа. Вскоре прямо по курсу я заметил дверь с надписью на табличке «Камера заложников. Диверсантам и шпионам просьба не беспокоить». Встав на корточки, я потихоньку приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Там, в дальнем конце довольно просторного помещения, сидели за железной решеткой, идущей от пола до потолка, семеро пленных сенаторов и трое не менее пленных рок-певцов. Несмотря на тяжелое положение, на их лицах виднелось мужество и непреклонность. Неподалеку сидели двое охранников с автоматами и типичными садистскими физиономиями. Садистски улыбаясь, они смотрели телевизор.

Ситуация складывалась тяжелая: охранников надо было снять, желательно при этом не дав себя пристрелить. Но я, разумеется, решил эту проблему. Вы ведь знаете мое мастерство в стрельбе. Вытащив из потайного кармана газовый баллончик с оптическим прицелом, я легко снял из него обоих «горилл». При моем появлении в комнате, раздались радостные крики заложников, типа: «Да здравствуют русские шпионы – самые гуманные шпионы в мире! Нет холодной войне! Свободу выбора сексуальным меньшинствам!» и так далее. Немного успокоив их, я обыскал охранников, ключей от камеры у которых, к сожалению, не оказалось. Тогда, стараясь не сильно громко шуршать одеждой, я потихоньку извлек из-за пазухи долото с молотком и стал выбивать замок из двери. Я так увлекся работой, что не сразу среагировал на предупреждающие об опасности визги заложников. Неожиданно сзади меня ударили по голове чем-то тяжелым, похоже, ботинком фабрики «Дубининскобувь». Перед моими глазами проплыли розовые и голубые слоны, и все потемнело.

Очнулся я привязанным за руки, за ноги и за уши к стулу. Передо мной стояли трое. Посередине сам капитан Козлов – некрупный кудрявый человек в капитанской форме, с козлиной дзержинскообразной бородкой и глазами злыми, как у начальника ЖЭКа, только что повстречавшегося с жильцами. Справа возвышался двухметровый накачанный мужик в тельняшке, с косыми глазами. В нем я с ужасом узнал бывшего лейтенанта КГБ знаменитого Федю Медведюка, который 10 лет назад с отличием окончил факультет садизма института стоматологии. Сзади маячил какой-то мальчишка, тоже в тельняшке, кидавший восторженные взгляды на лейтенанта Медведюка, принявший ту же позу и все старавшийся скосить глаза так же, как он, наверное, любимый ученик Феди. В руках парнишка держал брошюру с надписью на обложке «Учебное пособие. В помощь начинающему садисту». В дверях стояли два здоровенных матроса с автоматами в руках и кортиками в зубах. Разговор начал капитан Козлов.

- Кто тебя послал? – сипло спросил он, отвесив мне звонкую пощечину. – Предупреждаю, тебе лучше все рассказать по-хорошему, а не то тобой займется лейтенант Медведюк. А уж он мастер своего дела. Федя, раскрой перед ним его перспективы на ближайшее будущее в случае упрямства.

- Вначале я отрежу тебе левое яйцо, потом правое, - с наслаждением начал рассказ Федя. – Если после этого не заговоришь, отрежу тебе правое ухо, потом левое. Если и тогда не заговоришь, отрежу тебе голову, а если уж и после этого не заговоришь, заставлю учить наизусть Маркса.

Признаться, такие перспективы меня несколько расстроили, но я до конца решил держаться версии, что я простой турист, занимавшийся подводным плаваньем и случайно забредший на подводную лодку. Эту версию я и изложил капитану Козлову, но он, как ни странно, мне не поверил и, сказав: «Ну ладно, Федя, давай по-плохому», - вышел из комнаты.

- Учись, пока я жив, - садистским голосом сказал лейтенант ученику и направился ко мне. – Для разминки я накормлю его завтраком, который дала мне в дорогу любимая жена.

С этими словами он открыл мне рот и закинул туда что-то вонючее. Мои внутренности обожгло огнем, из ушей и ноздрей со свистом повалил дым. Жена Феди определенно имела ярко выраженные кулинарные способности. Из клетки раздались протестующие визги и улюлюканье сенаторов, но Медведюк уже доставал из баночки новую порцию обеда.

Хренокрыса

- И вот тут в ситуацию, как всегда героически, вклинился я, – вступил в разговор агент Кролов. – Я все время полз по коридору, надеясь найти холодильник с хренокрысой. Неожиданно где-то сзади раздались стрельба из автомата и топот ног, будто стадо могучих тушканчиков бежало к водопою. В следующий момент из-за поворота вылетела толпа матросов примерно человек из двух с автоматами наперевес, за ними – еще девятеро. Поняв, что бежать поздно, я вскочил на ноги и встал в боевую стойку «кролика», приготовившись к бою. Однако толпа сшибла меня с ног и, протопав по мне тяжелыми ботинками, побежала дальше. «Интересно, почему они не вступили в бой? – размышлял я. – Может быть, сильно меня испугались, или приняли за своего, а может очень торопились на обед в столовую и не заметили? Но столовая в другой стороне».

Вдруг, по моему носу, широко размахнувшись, резко ударил запах общественного туалета, а из-за того же поворота стремительно выползло нечто расплывчатое и зелёное. Из нечта во все стороны торчали зелёные стебли, на концах которых маячили крысоидные морды. Одна из морд облизнулась и, вырвав из стены кабель, заглотила его. В коридоре сразу стало темно, как на подводной лодке, на которой отключили свет. Волосы на моей голове поднялись на дыбы, будто у лысого панка, ноги окосели, и я галопом поскакал по коридору. Хренокрыса грациозно, как силикатный кирпич в полете, поползла за мной, клацая зубами.

Убегая, неожиданно я увидел свет, идущий из-под одной из дверей. Не раздумывая, я резко распахнул дверь ногой, прыгнул внутрь и, не успев затормозить, поехал по гладкому полу вперед. Обернувшись, успел заметить, как стекают со стены припечатанные дверью мужики в тельняшках, вероятно, охранники. Вдруг я резко затормозил, налетев на что-то мягкое. Чем-то мягким оказался молодой, но крупный парнишка, который тут же провел удар ногой снизу. Легко блокировав удар, я одним движением заломил бьющую ногу ему за голову, а по другой пнул. Свалившись с большой высоты на пол, парень потерял сознание.

Но тут же передо мной возник «шкаф» не меньше двух метров ростом с садистской рожей, в котором я узнал Федю Медведюка. «Шкаф» выхватил из-за пояса чаки^[7], состоящие из двух копчёных рыб, скрепленных цепью. На, одной из рыб был написан список из пятидесяти фа­милий - вероятно, всех тех, кого он убил этими чаками. Федя замахнулся, по­пав рыбой по уху агенту Лукину, привязанному к стулу, и сделал выпад вперёд, чуть оцарапав мне нос рыбьим хвостом. Медведюк уже делал второй замах, как вдруг рот его открылся, глаза округлись, а уши повяли и сникли, и он, подхватив за волосы своего ученика, бросился бежать в сторону клетки. Я уж было подумал, что он меня испугался, но что-то, вероятно, похабное чавканье за моей спиной, подсказало мне, что причина бегства кроется в другом. Обернувшись, я увидел, как в дверь пытается пролезть хренокрыса, одновременно дожёвывая сапоги охранников. Неожиданно во мне проснулось острое чувство долга, проявившееся в желании преследовать Медведюка, и я тоже бросился к клетке.

- «Идиот, отвяжи меня!» - закричал я этому идиоту, наконец-то выплюнув изо рта кашу, -  вклинился в рассказ агент Лукин.

- «Вечно ты в такой ответственный момент думаешь о мелочах. Не видишь, я преследование веду», - ответил я этому придурку и побежал дальше. Сзади прыгал на стуле агент Лукин. Между тем, Медведюк рванул на себя дверь клетки; наполовину замученный агентом Лукиным замок вылетел, и Федя ввалился внутрь. Сенаторы тут же бросились на него, осыпая ударами папок для бумаг, рок-певцы присоединились к ним, орудуя электрогитарами. Однако, собрав силы, мощный Медведюк прорвался к находившейся в камере деревянной двери, за которой был запасной выход из помещения, и, открыв ее, нырнул в проход. Парой секунд позже в камеру вломился я, а за мной подскакал агент Лукин. Сзади, рыча и похабно чавкая обронённым Медведюком учеником, ползла хренокрыса. Перепуганные заложники с ужасом смотрели на подползающую тварь и, не решаясь войти, тол­пились перед полуприкрытой дверью, на которой висела табличка «Посторонним вход воспрещён». Они явно считали себя посторонними. Решительным движением я сорвал табличку. «Ура-а-а!» - закричали сенаторы и певцы и, сбив меня с ног, а агента Лукина со стула, бросились в проход. Поднявшись на ноги, я схватил своего коллегу за спинку стула и последним начал пролезать в дверь.

В этот момент хренокрыса вползла в клетку. Одна из голов вцепилась в стул агента Лукина, другая - в мой ботинок. Тварь потянула на себя - стул застрял в проходе и разломился, ботинок жалобно заскрипел. К счастью, со мной был баллончик новейшего химического оружия (разработанного в секретных лабораториях ФСК), в широких кругах более известного как средство от тараканов под названием «Дихлофос» (продвинутой модели), который убивает лошадь в течение минуты, русского человека – в течение пяти минут и домашнего таракана - в течение суток. Я выхватил пристёгнутый снизу к подошве ботинка баллон и пустил струю в морды хренокрысы. Тварь чихнула и выпустила нас. Я бросился бежать по тускло освещённому коридору, за мной, на ходу скидывая с себя останки стула, следовал агент Лукин. Резво, словно юные суслики, мы неслись по узкому проходу; сзади, пожирая на ходу редкие лампочки, ползла хренокрыса.

Вскоре я и агент Лукин выскочили в небольшое помещение, где перед дверью с табличкой «рубка управления» толпились заложники. В руках у сенаторов и певцов виднелись плакаты на свободолюбивые темы, они громко скандировали, чтобы их впустили. Дальше ходу не было, сзади ползла тварь. С разбега я и агент Лукин ударили задними ногами в дверь. Тяжёлая железная дверь заскрипела, но не открылась. После следующих нескольких ударов она прогнулась, но всё ещё не падала; а хренокрынса, между тем, хрустя лампочка­ми, приближалась к нам со скоростью брошенного волейболистом термоса. И тут я вспомнил, как инструктор на занятиях по кунг-фу говорил нам, что в трудный момент боец должен хорошо сконцентрироваться, и тогда всё получится. Хорошо сконцентрировавшись, я разбежался и выбил головой дверь. Перед нами открылся полукруглый зал, набитый вдоль стен разной техникой с кучей кно­пок и мигающих лампочек; посередине поперёк зала тянулся ряд обеденных столов, за которыми в добрые времена, вероятно, обедали. Но сейчас на них в боевых позах, с лицами, раскрашенными чем-то (судя по запаху, соляркой) в маски­ровочные цвета, стояли штук 30 моряков с автоматами. Увидев меня, они открыли огонь. К счастью, я вовремя успел спрятаться за подоспевшего аге­нта Лукина, и пули попали в него.

- Да, и, между прочим, было больно, - сказал агент Лукин. - Восемь пуль попало мне в грудь, девять - в живот. К счастью, на мне были мои любимые пуленепробиваемые трусы и майка. Упав на пол, я пополз влево, а агент Кролов - вправо; следом за мной, сопя и грязно ругаясь по-русски, ползли сенаторы, а за ними - рок-певцы. В следующий момент в зал засунулась хренокрыса и, рассерженная обрушившимся на нее огнем, заглатывая на ходу сбитые пулями крысоидные головы, поползла прямо на моряков.

- Доползя до угла зала, - продолжил рассказ агент Кролов, - я вскочил на свои ноги и бросился вперёд к щитам управления, горя желанием оказаться подальше от твари. Не успел я как следует разогнаться, как налетел на что-то крупное. Чем-то крупным оказался свирепый лейтенант Медведюк и семеро моряков. Похоже, намечалась рукопашная.

Противники начали меня окружать. Медведюк выхватил всё те же рыбные чаки и, резко замахнувшись (в результате чего отправил в нокаут стоящего сзади моряка), взмахнул ими перед собой. Я хотел было применить какой-то противочаковый прием, но поскользнулся на брошенной кем-то арбузной корке и упал. Рыба просвистела над моей го­ловой и по инерции сбила стоявшего сбоку от Феди моряка. Лейтенант снова замахнулся чаками, собираясь ударить меня из-за плеча, нечаянно вырубив ударом по голове еще одного моряка, стоящего позади него. Я вскочил на ноги и, схватив висевший на стене тяжелый железный огнетушитель, подставил его под удар. Рыба, наполовину перерубив агрегат, застряла в нем. Федя рванул чаку на себя. Огнетушитель вырвался из моих рук, отлетел к приборному щиту и, ударившись об него, разломился на две половинки. Срикошетив от щита, они контузили двух моряков, собиравшихся напасть на меня с тыла. Рассвирепев, Медведюк стал размахивать чаками над головой, готовясь к удару. В то же время двое моряков кинулись на меня с боков. «Ложись!» - крикнул я себе и упал на пол. Моряки, сходу столкнувшись лбами и не разобравшись второпях, в чём дело, вцепились друг другу в волосы, пытаясь свалить друг друга наземь. Однако, их спор быстро решил Медведюк, сбив обоих мощным ударом рыбы, предназначавшимся, вообще-то, мне. Воспользовавшись моментом, я приподнялся на руках и укусил лейтенанта за ногу, но, толи к боли он был не чувствителен, толи его ботинок оказался слишком крепким для моих зубов... Короче, не обратив большого внимания на мой героический жест, он замахнулся чаками уже снизу, вероятно, собираясь ударить меня в челюсть. Выпучив глаза, моряк, стоявший позади него, согнулся и ухватился руками за рыбу, врезавшуюся ему между ног. Медведюк рванул чаку, таща за ней и моряка, что замедлило её движение, позволив мне отпрыгнуть назад.

Теперь я остался один на один с опасным противником. Не давая ему времени размахнуться снова, я подпрыгнул и налету нанёс Феде пять ударов правой и четыре удара левой ногой по зубам и ушам, завершив прием звонкой пощёчиной, после чего приземлился на пол и встал в стойку. Любой другой после такой атаки упал бы и спокойно отдыхал, но Медведюк оказался крепким типом. Собравшись с силами, он зарычал, раз­махнулся, больно ударив чакой себя по спине, и сделал выпад вперёд. Я резко отпрыгнул в сторону, не посмотрев, куда прыгаю, и на всем скаку вре­зался в стену. Уже падая, почти теряя сознание, я увидел, как Медведюк, размахивая рыбами, бросился ко мне. «Ну все, это крышка! Точнее даже банка!» - подумал я. Но, к счастью, мой противник, не рассчитав разбег, запнулся об меня и, перелетев через моё туловище, тоже врезался головой в стену. Дело довершил большой портрет ехи­дно улыбающегося Ленина в тяжелой раме, который обрушился на Медведюка со стены. Грандиозная битва завершилась. Раздались аплодисменты лежавших чуть поодаль рок-певцов и требования повторить на бис. Однако, слыша ст­рельбу, похабное чавканье хренокрысы и не очень-то жизнерадостные крики матросов из центра зала, я вскочил и, проявляя беспримерные чудеса геро­изма, патриотизма, чувства долга и всего остального, бросился бежать да­льше.

- А тем временем я, доползя до левого угла комнаты, тоже вскочил и бросился бежать вперёд к приборным доскам в поисках запасного выхода с подводной лодки, - включился в рассказ агент Лукин. - На полпути я нос к носу столк­нулся с капитаном Козловым и девятью матросами. Заорав от неожиданности, и потирая ушибленные носы, я и капитан Козлов бросились в разные стороны. Моряки последовали за капитаном, на ходу обстреливая меня из автоматов. Пули свистели и пели песни у моих ног. В ответ я тоже выхватил спрятанный под подкладкой пиджака автомат Калашникова и дал очередь. Капитан и моряки щучками нырнули за крышку перевернутого на бок обеденного стола и продолжили стрельбу. Не желая оставаться на открытом пространстве, я спрятался от пуль за чьей-то прислоненной к стене металлической удочкой и отстреливался из-за нее. За моей спиной залегли сенаторы.

Некоторое время шла упорная перестрелка, мы никак не могли достать друг друга в надёжных укрытиях. Тогда противник начал психологическую атаку - неожиданно из-за стола в меня полетели гнилые помидоры и соленые огурцы. Вероятно, этим они хотели показать, что у них хватит еды на длительную осаду. У меня ничего такого с собой не было. Помидоры падали все ближе. Положение становилось критическим. К счастью, у сенаторов в карманах завалялись «Сникерсы», которыми они щедро одарили меня. С помощью ответной сникерсовой психологической атаки мне удалось морально подавить противника. Вероятно, желая поднять боевой дух солдат, капитан Козлов крикнул: «Ура! Шашки наголо? Вспомните ваших дедов в гражданскую!» Восприняв его призыв слишком буквально, трое матросов, отбросив автоматы, выхватили, видимо, до­ставшиеся им по наследству шашки, выскочили из-за столов и кинулись в ата­ку, но тут же были сбиты метко посланной мной очередью шоколадных батончиков вперемешку с пулями.

Пе­рестрелка продолжалась. Решив психологически воздействовать на нервы противников, я на секунду высунул из-за удочки руку и смачно показал им свой средний палец. Не желая оставаться в долгу, три оскорблённых моряка высунулись из-за, стола, чтобы скорчить рожи, но были сняты очередью из авто­мата. Теперь у меня оставалось только четыре противника. Решив не останав­ливаться на достигнутом, я вытащил из кармана дохлую крысу, которая, на всякий случай выдается каждому агенту ФСК, идущему на опасное задание, и закинул ее за стол. Еще трое перепуганных моряков, видимо, приняв мою крысу за хренокрысу, выскочили из-за стола и, конечно, тут же отправились на встречу с предками. Теперь стрельбу вел только хитрый и опасный капитан Козлов.

Вдруг, из-за стола вылетела граната и направилась ко мне. Вспомнив, чему нас учили в школе ФСК, я сделал рывок вперед и поймал грана­ту зубами, тут же перекинул её в правую руку и запустил обратно. Граната, грациозно пролетев над столом, ударилась о пульт управления, срикошетив от него, снова подлетела ко мне, срикошетила от удочки и, наконец, скрылась за столом. Ахнул, а может быть, и охнул взрыв, стол загорелся, запа­хло жареными сапогами и печёными носками.

Я держал стол под прицелом, ожи­дая, когда оттуда выскочит капитан Козлов. Вдруг раздался крик капитана: «Но пассаран! Ленин с нами!» Я огляделся по сторонам, проверяя, не прячется ли где-то в засаде Ленин. Но Ленина нигде не было видно. Только в сере­дине зала толпа оставшихся моряков отбивалась и отбрыкивалась от хренокрысы. Некоторые поднимали руки вверх, собираясь сдаться в плен, но хренокрыса, как видно, пленных не брала и ела всех подряд. Пора было отсюда сматываться. Вдруг я заметил убегающего от горящего стола дымящегося чёрного африканца со вздыбленными волосами, в котором я узнал капитана Козлова. Я понял, что он меня надул, провел отвлекающий маневр, и никаких Ленинов, Марксов и Энгельсов в засаде не сидит. Вскочив, я, проявляя потрясающие храбрость, патриотизм, героизм и т.д. и т.п., бросился за ним, надеясь, что он все же выведет меня к запасному выходу. Тем более что хренокрыса уже разделалась с матросами и дожевывала последний автомат Калашникова.

- А я тем временем, добежав до носа лодки, чуть не сшиб с ног двух операторов в белых халатах, - продолжил агент Кролов. - Один оператор попытался пнуть меня ногой, но я отскочил в сторону. Он со всей силы пнул по пу­льту и запрыгал, схватившись за ногу. Второй оператор был напуган печаль­ной судьбой своего товарища, но все же встал в стойку и громко издал бо­евой клич: «Мама!» Не дожидаясь его атаки, я протянул руку и сорвал с не­го очки. «Я ничего не вижу! Я ослеп!» - закричал он и начал усиленно пинать воздух в разные стороны, попав несколько раз по своему коллеге. Оставив операторов в покое, я устроился за пультом и собрался начать всплытие, как вдруг возникла небольшая проблема - я вспомнил, что не умею управлять подводной лодкой. Вдруг за моей спиной послышался слабый шорох, напоминающий звук бьющегося графина. Я обернулся, но было поздно - сзади на раздавленных очках оператора стоял африканский абориген, похожий на капитана Козлова, с пис­толетом в руке.

- Ну всё, тебе крышка, шпион! - злорадно сказал капитан. - Сейчас я пристрелю тебя, как собаку! Тебе конец! Ты умрешь, как свинья! Я разда­влю тебя, как червяка! Всё, тебе кранты! Тебе не уйти от меня! Я пристрелю тебя, как дикую крысу! Ты покойник! Ты уже на том свете! А убью тебя, как щенка, а внутренности твои обваляю в майонезе и скормлю диким акулам! Всё, тебе конец! Я убью тебя, как грязного, старого, вонючего козла! Все, можешь заказывать себе поминки (вот прямо сейчас можешь позвонить в бюро похоронных услуг и заказать)! Ты покойник, дохлый покойник! Я убью тебя,  как шимпанзе! Тебе конец! Я пристрелю тебя, как...

- А чуть короче нельзя это все изложить? Он, вообще, долго там распина­лся? - спросил Егор Борисович, давая Церберу очередную мышь.

- Примерно пятнадцать минут, - порывшись в памяти, ответил агент Кролов.

- Ну ладно, напишешь об этом подробный отчет. Дальше-то что было?

- А дальше я бежал, значит, вслед за «африканским аборигеном», - встрял агент Лукин. - Обо­гнув горящий стол, я увидел, что тот целится в агента Кролова из пистолета, обещая пристрелить его, как шакала. Подкравшись сзади к капитану Козлову, я, просунув руку у него под мышкой, приставил свой пистолет к его носу и решительно сказал: «А ну, быстро бросай оружие куда-нибудь, только не в меня!»

- «Нет, бросай ты! - возразил капитан, - А то я пристрелю твоего друга, как барана!»

- «Хорошая мысль, - согласился я. - Вышиби ему мозги». Вторая часть, как вы понимаете, была шутка.

- И при том самая тупая шутка, которую я слышал даже от этого идиота, - прокомментировал агент Кролов.

- Ты никогда не понимал моего тонкого чувства юмора, - вздохнул агент Лукин и продолжил рассказ. - С минуту мы спорили, кому бросать пистолет. Как вдруг я заметил, что хренокрыса дожевала последний «калашников» и поползла к нам. «А-а-а-а!» - заорал я в правое ухо капитана. От неожиданности он подпрыгнул и укусил меня за руку с пистолетом. Пистолет упал. Воспользовавшись моментом, капитан резко развернулся и запустил своим пистолетом мне по голове. К счастью, я успел нагнуться и в свою очередь ударил его лбом в очки, отчего, чуть не потеряв сознание, упал на пол. Козлов выхватил из-под воротника нож и бросился на меня. Я уперся ему ногой в нижнюю челюсть, не давая приблизиться, левой рукой нашарил пистолет капитана, упавший рядом, и пустил пулю ему в глаз. Правда, оказалось, что очки у Козлова пуленепробиваемые, но всё же его контузило выстрелом в упор, и он свалился на пол.

- А я тем временем искал запасной выход, - вновь вступил в рассказ агент Кролов. – Рядом блеяли и бегали взад-вперед сенаторы и певцы. Тем временем хренокрыса плюхнулась рядом со мной на пол, ее головы потянулись ко мне. Я схватил пожарный топорик, висящий на стене, и, вспомнив, чему нас учили на занятиях по кунг-фу, встал в классическую стойку «пьяного кролика» – одна нога за головой, другая на полу, одна рука держится за нос, другая – за топор. Сделав это, я начал героически вращать топором вокруг рук, ног и шеи, не подпуская хренокрысу к себе. Неожиданно тварь сделала резкий выпад и чуть не откусила мне пол головы. На свое счастье, я увернулся. В прошлом у меня уже случались ранения головы, и это было не очень приятно. Один раз врачи даже подумывали о ее ампутации, но потом все же решили вылечить меня менее радикальными методами, за что я им по сей день благодарен.

- А головы хренокрысы тем временем потянулись ко мне, - сказал агент Лукин. – Проявив большую находчивость, я схватил с пола фуражку капитана Козлова и некоторое время сдерживал тварь мощным оружием. Но вскоре и оно исчезло в ее пасти. Дальше я отбивался завалявшейся в кармане гранатой, пока хренокрыса не заглотила и ее. Положение становилось критическим. Тварь оттеснила меня и агента Кролова к пульту, в самый нос лодки, сорвала с нас рубашки и носки и уже вцепилась острыми зубами в наши пиджаки и ботинки (она всегда вначале пожирала одежду, а потом уж то, что внутри). «Эх, нет здесь сейчас напалмов^[8], - с грустью подумал я. – Как здорово мы как-то раз вывели с их помощью всех тараканов в одной деревне. Деревня, правда, тоже сгорела, но зато ни одного таракана там не осталось». Вдруг я заметил, что агент Кролов обрушил свой топор на пульт управления. Решив, что у него есть секретное задание – уничтожить лодку в случае нашей гибели – я решил до конца выполнить свой долг и помочь ему в этом деле. Схватив капитана Козлова на руки, я самоотверженно начал ломать пульт его головой. Металл затрещал, полетели искры, раздались взрывы. Но капитан Козлов тоже очнулся и вцепился мне в горло.

- Постойте-ка, - вмешался Егор Борисович, вертя в руках гранату и подумывая, не запустить ли ей в окно, в надоедливо чирикающего на подоконнике воробья. - Но я не давал задания топить лодку.

- Э-э, понимаете… - замялся агент Кролов. - Это всё он виноват. Я целился в хренокрысу, но промахнулся и попал по пульту. А уже этот придурок начал ломать его головой капитана. Ну я и подумал, что у него сек­ретное задание - утопить лодку - и тоже стукнул пару раз по пульту топориком.

- От придурка слышу, - ответил агент Лукин и продолжил рассказ. - А мне, значит, вцепился в горло капитан Козлов. Вероятно, хотел задушить.

Вдруг он покраснел, потом посинел и начал сползать с меня вниз. Это самая крупная голова хренокрысы схватила его за ноги и, смачно причмоки­вая, стала заглатывать.

- Помогите! Я отдам вам половину из пяти тонн бананов, которыми мне обещал заплатить Мутило за помощь в Великой Июльской Бумба-Юмбовской ре­волюции, - закричал капитан, погрузившись до пояса в пасть.

Мы с агентом Кроловым тем временем искали пути к отступлению.

- Ладно, я отдам вам все бананы, - предложил капитан, высовывая гол­ову из пасти.

- Ты знаешь, мы бы тебе помогли, хоть и без большого удовольствия, - ответил я. - Но нам еще надо убежать отсюда.

- Ну, погодите, вам все равно не найти запасной выход без меня. Пока. Встретимся в кишечнике! - сказал Козлов, приоткрыв створки пасти хренокрысы, и скрылся в ее желудке.

Тварь тем временем вплотную занялась нами: вцепилась в топор агента Кролова и стала его зажевывать; и уже потянулась к САМОМУ ДОРОГОМУ, что у меня есть в этой жизни. Я мысленно прощался со всеми моими подружками, но последним усилием все же схватил стоявший на горящем пульте магнитофон капитана и огрел им хренокрысу по одной из голов. Кнопка воспроизведения нажалась, из микрофона раздался каркающий голос Ленина, толкающего какую-то речь. Вероятно, Козлов слушал ее на досуге. Речь была страстная, в ленинском стиле - так что даже тварь на секунду замутило. Воспользовавшись моментом, я и агент Кролов вырвались из смертоносных челюстей и побежали к ближайшему окну. Тварь было двинулась за нами, но, заметив спрятавшихся под столом сенаторов и певцов, которых она, вероятно, сочла более аппетитными, рвану­лась к ним.

- Эй, стойте, а мы! Вы нас спасать собираетесь?! – закричали те.

- Чуть позже. Держитесь? - воодушевляюще крикнул им я. - Вначале самим убежать нужно.

- Так значит, вы оставили твари сенаторов?! - крикнул Егор Борисович, стараясь перекрыть шум от взрыва гранаты, разнёсшего подоконник. - Нехорошо! Ну ладно ещё рок-певцов, но сенаторов!

- Да вы не беспокойтесь. Всё было под нашим контролем. Наше временное отступление было хитрым тактическим ходом. Разумеется, мы планировали вернуться за нашими иностранными друзьями через пару недель с подкреплением, - ответил агент Кролов, стряхивая штукатурку и воробьиные перья с пиджака. – Мы подбежали к иллюминатору, но, как назло, он оказался закрыт. Кувалдометра с нами уже не было. Его только что съела вместе с дипломатом хренокрыса. Поэтому я со всей силы ударил в него кулаком. Но иллюминатор, похоже, был противоударным, и я только отбил об него руку. С досады я пнул ближайший пульт управления лодкой, в результате чего отбил еще и ногу и запрыгал на одной ноге, облизывая пронза­емую болью ступню, под громкий хохот агента Лукина. Однако пульт тоже свалился, и за ним открылась потайная дверь с надписью «ЗАПАСНОЙ ВЫХОД». Правда, на двери висел огромный амбарный замок со щеколдой. Но с помощью пилки с лазерной заточкой, которую я, со свойственной мне предусмотрительностью прятал всю дорогу за правой щекой, я легко разобрался с замком и широко распахнул дверь. Но тут перед нами неожиданно возникла новая проблема - оказалось, что за бортом подводной лодки полно воды, поток которой вперемешку с рыбой (кажется, селёдкой) и осьминогами незамедлительно ворвался внутрь, сбив меня и агента Лукина с ног. Самым неприятным было то, что он понес нас прямо к похабно чавкающим пастям хренокрысы. «Ну, всё, мне полная крышка, - подумал я. - Прощай, мама, прощай, папа, дедушка, и бабушка, любимая собака, драгоценная водка «Зверь», любимая ФСК, дорогой Егор Борисович...»

- Ну, ладно, ладно, будет тебе, будет... Что дальше-то было? - сказал растроганный Егор Борисович, украдкой смахнув скупую мужскую слезу и высморкавшись в по­лу пиджака лейтенанта Столбцова, который героически продолжал стоять, как застёгнутый на все пуговицы столб, хотя от него уже начинал идти дымок.

- А дальше произошло непредвиденное, - продолжил агент Кролов.- Нас уже подносило к твари, как вдруг на нее накатила волна. Она издала дикий визг, подобный визгу восьмидесятидвухлетней старухи, которая стояла в 1985 году в очереди, и у нее перед самым носом кончилась колбаса; затем зашипела, как яичница на сковородке, и растеклась по рубке. Так мы узнали, что этот монстр не выносит солёной воды.

А вода тем временем прибывала, и мы с агентом Лукиным стали грести к выходу. Вдруг я почувствовал, что кто-то цепляется за мои ноги. Обернувшись, я понял, что это сенаторы и певцы, которым, судя по их мимике и нецензурной лексике в наш адрес, тоже не хотелось тонуть. Тащить их на себе у нас желания не возникало. Последним усилием я и агент Лукин вырвались, оставив в руках и зубах сенаторов с рок-певцами ботинки и обрывки совсем новых брюк, добрались до запасного выхода и начали всплытие.

- Что?! - стукнул лбом по столу Егор Борисович, - Так значит, вы уплыли, вместо того, что бы спасать лодку и сенаторов!

При этих словах Цербер приподнялся со стола и приготовился к прыжку.

- Ну, вообще-то, вначале я так и хотел сделать. В смысле, заняться спасением, - возразил агент Кролов, - Но потом подумал, что подводных лодок у родины много, равно как и сенаторов у Америки, а такой героический, незаменимый агент, как я...

- И как я, - вставил агент Лукин.

- ... у родины только один. Так что, нужно сохранить себя для родины. Как ни странно, агент Лукин на сей раз придерживался точно такого же мнения… Короче говоря, мы поплыли к поверхности.

[1] Чаки (простореч.) – то же, что нун-чак
[2] Напалмы – горючие вещества, используемые в огнемётах, бомбах, фугасах.

Вожди Бумба-Юмбы

К счастью, хотя вода была мокрая, но зато тёплая, а лодка плыла неглубоко, и вскоре я и агент Лукин, как две пробки от бутылки с сухим вином, выныр­нули на поверхность… Как я и предполагал, опираясь на свою потрясающую интуицию, кругом плескался океан. Однако невдалеке виднелся небольшой остров, вероятно, Бумба-Юмба. Я и агент Лукин дружно обрадовались. Но не успели мы отметить свое спасение за бутылкой водки, которую я спас с тонущей лодки, как неподалеку из воды показались пять спинных плавников.

- Караси, - предположил я.

- Не-е, осьминоги, - возразил агент Лукин.

- Да нет, у осьминогов плавников не бывает.

- А это и не плавники, а щупальца из воды торчат, - не сдавался агент Лукин.

В этот момент на месте одного из плавников из воды высунулась чья-то зубастая морда. И тут я вспомнил, как однажды в школе ФСК на уроке по подводному плаванию наш инструктор скорчил страшную рожу, выставил вперед свои большие зубы и сказал, что, если мы увидим под водой такую физиономию, значит это или он, или большая белая акула, которая ест и людей. И эта высунувшаяся морда сильно напомнила мне инструктора. По­хоже, у агента Лукина возникли такие же ассоциации, по крайней мере, мы оба, не сговариваясь, стали усиленно грести к острову.

И вот мы из последних сил плывем к суше. Сзади все ближе слышится хлопанье плавников акул о воду. И вдруг, проехав прямо по нашим головам, нас обгоняет надувная резиновая лодка, доверху загруженная сенаторами и рок-певцами, что есть сил гребущими электрогитарами. Наверное, они нашли прогулочную лодку капитана Козлова. Обогнав нас, сенаторы дружно высунули язык и показали нам средний палец на правой руке. Само собой, я, как представитель доблестной российской разведки, супермен и просто герой, не мог допустить, чтобы меня обогнали какие-то там сенаторы с певцами. Забыв про акул, я, недолго думая, запустил вслед лодке самое дорогое, что у меня было с собой в данный момент, то есть бутылку водки. Отпружинив от борта, бутылка разбилась об голову агента Лукина.

- Идиот, я из-за тебя чуть не утонул в сторону дна… Когда бутылка по­пала мне по голове, я почти потерял сознание, но, подумав, решил этого не делать. Тем более что бутылка, стараниями агента Кролова, уже была полупустой. Поймав осколок горлышка, я метнул его вслед лодке, пробив борт. Сенаторы с певцами, визжа и хрюкая, полетели в воду. «Ура!» - закричали мы с агентом Кроловым и даже пожали друг другу руки: вначале он мне, потом я ему. Вдруг совсем близко от нас из воды показались сразу пять морд, точь-в-точь, как у инструктора по подводному плаванью. От обуянившего нас ужаса наши волосы встали дыбом, а глаза сошли с орбит, и мы что есть мочи рванули к острову. Быстро обогнал сенаторов и певцов, я и агент Кролов поплыли дальше, не забыв, разумеется, показать им язык.

Выбиваясь из последних сил, мы гребли к земле, слыша за спиной тяжкое пыхтение не то акул, не то сенаторов. Я уже прощался с жизнью, как вдруг понял, что последние метров 300 гребу по суше. Обрадовавшись, я поделился своим наблюдением с агентом Кроловым, который грёб рядом. Он тоже обрадовался, и мы стали осматривать местность. Оказалось, что мы находимся рядом с тропическим лесом, на песчаном пляже, прямо в центре сражения двух войск. Одно войско, вероятно, единомышленники великого вождя и учителя Мутилы, состояло человек из пятидесяти чернокожих аборигенов, раскрашенных в боевые цвета; в трусах из пальмовых листьев, перекрашенных в красный цвет, и с татуировками серпа и молота на груди. Размахивая крас­ными тряпками и плакатами с надписям типа «Да здравствует Коммунистическая партия Бумба-Юмбы», они копьями и мачете упорно отбивались примерно от сотни представителей другого войска, размалеванных в не менее боевые цвета, но в трусах из некрашеных пальмовых листьев и без серпов с молотами. Видимо, второе войско было армией принца Чубулы. Чубуловцы, размахивая мачете и издавая боевые крики, теснили мутиловцев к морю. Наступление возглавлял сам Чубуло верхом на белой козе - рослый абориген с крупными скулами, широким носом и накачанными ушами, - который, скаля зубы и размахивая тяжелой дубиной, вклинивался в ряды противников.

Вдруг над лежащими на песке нами возник дикарь в красных трусах, с острым носом, нависающими надбровными дугами и оскаленными зубами, который, судя по короне из перьев на голове и татуировке Маркса на груди, и был вождём Мутилой. Кто мы, враги или свои, вождь явно не понял, но мы ему определенно не понравились, и он, видимо, собираясь зашибить нас на всякий пожарный, замахнулся своей дубиной. Заорав как два влюбленных ишака, я и агент Кролов сделали тщетную попытку отползти, как вдруг в воздухе просвистело копьё, пущенное рукой принца Чубулы, и, воткнувшись Мутиле в лоб, вышло из пятки. Клацнув в последний раз зубами, вождь грохнулся на нас с агентом Кроловым под победные вопли чубуловцев. Остальные члены вооружен­ной оппозиции тут же капитулировали, побросав копья наземь, а железные мачете сдав в казну (железо на Бумба-Юмбе - большая редкость и очень ценится). Сидящего на козе Чубулу возвели на переносной походный трон из бамбука.

Мы с агентом Кроловым и сенаторы с певцами, которые, оказывается, все же вы­ползли на берег, тоже обрадовались. Но радости были недолгими. Как и Мутило, Чубуло не понял, кто мы такие и, судя по всему, решил считать нас членами побежденной вооружённой оппозиции. А значит, нас вместе с другими членами, как врагов, побежденных в бою, по традиции Бумба-Юмбы, полагалось зажарить и съесть на торжественном ужине по случаю победы. (Бумба-юмбовцы увлекаются каннибализмом). Бумба-юмбовского языка никто из нас не знал, но по некоторым красноречивым жестам Чубулы, который был очень голоден после боя, мы поняли, что нами хотят закусить. Поэтому, упав на колени перед троном принца и поцеловав по местной традиции копыто его козы, я, агент Кролов и двое представителей от сенаторов с певцами знаками стали разъяснять, что мы не оппозиция. Мы даже предъявили в доказательство свои документы, но, к сожалению, ни принц, ни его приближённые не умели читать ни на одном иностра­нном языке. А собственного письменного языка, на котором в наших с аген­том Кроловым паспортах также была сделала отметка - кто мы такие, на Бумба-Юмбе ещё не сложилось. Был, правда, у Чубулы один грамотный заместитель, как мы узнали позже; но в ходе военных действий он был захвачен в плен оппозиционерами из Коммунистической партии Бумба-Юмбы, которые его и съели. Короче, положение складывалось критическое. Но ценой огромных усилий мне и агенту Кролову знаками всё же удалось разъяснить Чубуле и его коллегам, что мы не оппозиция, а шпионы, сенаторы и певцы…

- А значит, - продолжил рассказ агент Кролов, - нас по закону Бумба-Юмбы, как и всех шпионов и вообще иностранцев, прибывших на остров без визы, полагалось зажарить и съесть, что само по себе считалось большой честью для съедаемых. Однако, нас, как иностранцев, которых на Бумба-Юмбе вообще очень уважают, полагалось есть на десерт; а при таком количестве пленных десерт должны были подать не раньше обеда завтрашнего дня. А пока нас вместе с сенаторами и певцами, схватив за волосы, оттащили в клетки из бамбука. Сенаторы и певцы, конечно же, сразу начали возмущаться: певцы грозили судом и международным скандалом; сенаторы обещали, что если их съедят, они будут жаловаться в Комитет ООН по правам человека. Однако суровых воинов Чубулы все это не впечатлило, и нас кинули в клетки.

Ночью я подсоединил вшитую в мою резинку от трусов спутниковую антенну к вмонтированной в зуб агента Лукина портативной радиостанции, с помощью которой он и связался через спутник с Москвой, прося о помощи.

Утром на поляне, где нас должны были зажарить, приземлился вертолет, из которого выскочили двое официальных представителей – России и США, – немного знавших местный язык. Они добились немедленной аудиенции с принцем Чубуло, в ходе которой потребовали отменить поедание граждан дружественных Бумба-Юмбе стран – США и России – и предоставить им полную свободу. Принц было заартачился, но представитель США пообещал расторгнуть контракт на поставку бензина, которым на Бумба-Юмбе приспособились разжигать костры; а представитель России пригрозил не дать стране гуманитарную помощь в виде ракетной установки класса «земля-воздух». Короче, под двойным давлением Чубуло все же согласился нас отпустить. Кстати, Егор Борисович, я не уверен, что стоит давать им эту ракетную установку, еще пальнут куда-нибудь не туда. 

- Да не беспокойся, - отмахнулся Егор Борисович. – Все равно они никогда не догадаются, как ей пользоваться. Ты лучше рассказывай, чем все закончилось.

От награды не убежишь

- А что тут рассказывать? – ответил агент Лукин. – Нас с сенаторами и певцами доставили на пирогах на подошедший к берегу корабль ВМФ США, где поздравили, выдали американские награды и спокойно довезли до Петербурга, откуда мы на попутках отправились вначале в Москву, где выпили лично с президентом и огреблись наградами, а потом – в родной Дубининск получать благодарность от вас, Егор Борисович.

- Благодарность! – гавкнул Егор Борисович, так что даже спокойная Любочка выронила из руки помаду, которой она умудрялась красить губы одновременно с печатаньем на машинке. – Мало того, что вы вдвоем угробили ТУ-154, сожгли наше посольство в Гвинее, утопили подводную лодку, чуть не утопили американских сенаторов, так еще на обратном пути, по имеющимся у меня сведениям, вы … (полковник порылся в бумагах) «ракетой класса «вода-вода», выпущенной с американского корабля, потопили российский пограничный катер». Подумать только, ведь это же классический случай, первое правило ВМФ - «никогда не класть сапог на пульт управления».

- Сапог был его, - указал на Кролова агент Лукин.

- А положил его на пульт ты, - отпирался агент Кролов. 

- Российские ВМС потопили американское судно, на котором вы плыли, - будто не расслышал агентов Егор Борисович. - По данным разведки, американцы уже подумывали выслать войска и организовать третью мировую войну пятого августа, после обеда. Хорошо еще, что обошлось без жертв, и что Ельцин с Клинтоном созвонились и уладили это небольшое недоразумение, договорившись не предавать его огласке.

- Но, Егор Борисович, ведь кончилось-то все хорошо, и задание мы выполнили блестяще, - попробовал возразить агент Кролов.

- Вон отсюда! – затопал ногами полковник, свирепо брызгая слюной. – И чтоб я больше вас двоих здесь не видел.

Не заставляя себя ждать, оба агента сорвались с места и, отпихивая друг друга, бросились к двери. Дверной проём оказался не очень широким, и агенты завязли в проходе.

- Встретимся сегодня вечерком, - воспользовавшись моментом, подмигнул Любочке, красящей ногти на ногах, агент Лукин.

- Где? – улыбнулась в ответ Любочка.

- Сегодня к четырем часам ночи подходи к себе на квартиру, - ответил агент Лукин и, получив кивок в ответ, с усиленной энергией рванулся в проход.

Под громкие ругательства Егора Борисовича агенты вывалились за дверь и, вскочив на ноги, стали быстро удаляться по коридору.

- Н-да, не умеют у нас ценить истинный талант, - сказал агент Кролов, на ходу делая глоток из прихваченной в ходе эвакуации из кабинета бутылки «Абсолюта». - Поднял столько шума всего лишь из-за двух кораблей, один из которых к тому же не наш, и одной подводной лодки.

- Да он в принципе добрый, - ответил агент Лукин. - Только заводится иногда по пустякам. Но ничего, он скоро отойдет. Вот увидишь, через недельку даст нам новое задание.

- Ты, кстати, не такой уж идиот, - примиренчески заметил Сергей. – Мы с тобой неплохо сработались в этот раз.

- Да и ты не такой уж придурок, как кажешься, - проявил ответную вежливость Алексей.

- Надо, нам, наверное, в честь установления дружеских отношений устроить сегодня вечеринку у меня дома, - предложил Сергей. – Выпивка моя.

- Но только напиваться не будем.

- Да напиваться-то, конечно, не надо. По два ящика на брата нам, думаю, хватит.

- А я девочек приведу, самых близких своих знакомых, - предложил Алексей.

- Самых близких знакомых? Да куда нам их столько? У меня и дом-то не такой уж большой.

- Ну, не всех, конечно, - согласился агент Лукин, - Некоторых из самых близких.

- А пока что нам, похоже, пора сматываться, - заметил агент Кролов.

- Это точно, - согласился агент Лукин, чувствуя, как дрожит пол у него под ногами.

И доблестные агенты, что есть сил, припустили к выходу по длинному коридору. За ними, злобно урча и сокрушая редкие стулья, тяжёлыми прыжками скакал Цербер.

Конец

25 января 1996 года

Вернуться в раздел Литературный уголок

Комментарии

Комментарий появляется на странице после просмотра модератором.